Я все правильно рассчитал.
С криками, которые иначе как радостными не назовешь, половина стрелков переключились на новую цель. Стрелы засвистели рядом, с мокрым чмоканьем вонзаясь, то в песок, то в стволы деревьев за моей спиной. Стрелять туземцы умели, но мне повезло. Одна стрела только чиркнула по плечу, да вторая оцарапала щеку.
Под этот шум Чен на четвереньках выбрался из воды и, прячась за огромными гранитными валунами, побежал ко мне.
— Уходим!
В дереве, за которым я притаился, уже сидело штук шесть стрел и я, радуясь его толщине, попятился в кусты за командиром. С него текло, но Чен этого не замечал.
— Ты их видишь?
— Ещё бы…
Аборигены не остановились. Нас они уже не видели, но здравого смысла в их головах хватило на то, чтоб понять, куда это мы подевались. Десяток оставшихся на противоположном берегу оттуда старался дотянуться до нас стрелами. Добавляя туземцам уверенности в своих силах, между лучниками бодро приплясывал, выкрикивая что-то жизнерадостное, туземец в мешковатой коричневой одежде — то ли сумасшедший, то ли служитель культа.
Определиться с ним я не успел — как раз в этот момент за нашими спинами взревело.
Если уж я помню звук «флейты», то звук ходовой системы транспортера узнать гораздо проще. Лязг гусениц и гул двигателя нам приходилось слышать гораздо чаще. Не такой мощный, конечно, но перепутать его с криком зверя или чем-то еще я никак не мог.
Вот это становилось по-настоящему опасно, так как наверняка это спешили ракетчики. Потратив на нас две ракеты и сотню пуль, они прибыли посмотреть, что из всего этого вышло. Ждать хорошего не приходилось — если уж люди для сохранения тайны своего дела идут на такие издержки как сбитый корабль и не колеблясь спешат добавить к нему еще пару трупов, то видимо, дело, что они тут делают, того стоит. Я не сомневался, что в случае чего, они без колебаний могли бы увеличить свои затраты еще на парочку пуль, а спешившие к нам туземцы с удовольствием добавят к ним свои стрелы. Мы оказались меж двух огней. Туземцы, конечно не казались уже такими страшными, все-таки в моем носимом аварийном запасе имелся парализующий излучатель, но сражаться на два фронта… Нет. Следовало сматываться отсюда, как можно быстрее, только вот куда?
— Туда, — сообразил Чен. — Быстро!
Ревело левее нас, река и населяющие её лучники лежала прямо перед нами и поэтому мы сделали единственное, что еще можно сделать в нашем положении — побежали вправо. Имелся риск, что нас услышат либо те, либо другие, но выбирать не приходилось.
Высматривая места, где кусты росли не так часто, мы бросились вдоль берега, перескакивая через лежащие стволы. Мимо мелькали деревья, хрустели кусты, Чен ругался по-китайски, я на ходу повторял за ним короткие злые слова, а рев преследовал нас, становясь все ближе и ближе.
Но тут нам повезло.
Через десяток шагов мы выскочили на прогалину шириной метра три. Кусты тут кто-то аккуратно срезал и вмял в землю, а в самом конце положил что-то железное.
Совсем недавно этот кусок металла был частью какого-то бака или контейнера, а может быть и простой трубы, диаметром метра два. Не сговариваясь, мы влезли под него и затаились.
Рев мотора рывком приблизился, за нашими спинами захрустело дерево, послышалось дребезжание трущегося друг о друга железа. Я животом почувствовал, как задрожала земля.
— Чёрт! — с чувством сказал Чен. Он и ещё что-нибудь добавил бы, знал он нужные слова, я сам тому свидетель, но тут над нами грохнуло, зашелестели листья, что-то сверху дробно ударило по крыше, покатилось. Где-то рядом, буквально в трех шагах затрещало, и прямо у нас под носом рухнул ствол. Дерево подпрыгнуло, и едва не задев наше железо, откатилось в сторону.
Оно подмяло собой кусты, и теперь в прореху нам стали видны и река, и противоположный берег и, конечно, лучники.
В этом грохоте нас не услышала бы и летучая мышь, но всеже мы одновременно показали друг другу кулаки. Неприятным случайностям не хотелось предоставлять ни единого шанса — ракетчики ведь вполне могли, не тратясь больше на пули, доделать гусеницами то, что не сделали ракетами.
Механический рык остановил мародеров, рванувшихся к моему планеру. Увидев то, что мы сами еще не видели, они застыли.
— Боевая машина, — прошептал Чен. — Наверняка боевая машина…
Большого ума такое заключение не требовало. Если сложить вместе две ракеты, десяток пулевых пробоин и рев мотора, то ничего другого и не получится.
Чен завертелся, поворачиваясь на спину. Я попытался удержать его, но тот дернул плечом и указал рукой наверх. Чуть позади нас из обшивки недавняя катастрофа выдрала кусок, размером с ладонь и дальше от него зигзагом уходила ветвистая трещина. Приподнявшись, Чен прижался к ней лицом.
Так он просидел секунд сорок. Поглядывая на столбами застывших в воде туземцев, я дергал его, но тот только сбрасывал с плеча свою руку. Шепотом, но, так и не отлипнув от щели, он пробормотал:
— Чтоб я пропал!
Не дождавшись внятного ответа, я все-таки отодрал товарища от щели. Механизм стоял метрах в десяти и целиком эту громадину я не увидел. Над кустами торчала зелено-коричневая башня какой-то боевой машины с направленным на другой берег тонким хоботом пулеметного ствола.
Ай да ракетчики!
У туземцев не хватило решимости пойти дальше, но и со своего места они не сошли…
Что может такая штука и для чего она предназначена, я догадывался, а вот туземцы нет. Его неподвижность они спутали с испугом и нерешительностью. Туземцы заорали что-то определенно воинственное, прибавили прыти, и тут наш благодетель себя показал.
В башне зажужжало, но уже через пару секунд жужжание заглушил ритмично повторяющийся звук: «ду-дут, ду-дут, ду-дут».
Я перевернулся, чтоб посмотреть на реку. Обычно таким машинам не требовалось пристрелки, но тут явно что-то шло не так. Полоса водяных фонтанчиков, начавшаяся у самого берега, побежала к цепочке лучников, продолжавших пускать свои стрелы. Она наткнулась на первого и повернула, неспешно передвигаясь вдоль изломанного строя…
Кто бы ни сидел там, внутри, пираты ли, пришельцы или контрабандисты, люди эти жалости не знали. Если у нас на Земле Смерть все еще изображали старухой с косой, то тут её изображением мог стать профиль боевой машины.
Пули попадали в людей и ничего не понимающие туземцы хватались за грудь, за голову и валились в воду. Очередь, словно невидимая ладонь, смахнула семерых, прежде чем остальные поняли, что их убивают. Я не успел даже досчитать до семи — настолько быстро это все произошло. Восьмой и девятый бросились назад, не удержались и рухнули в воду, но ракетчики, кажется, достали их и там. Я отчетливо видел, как в том месте, где они упали, взлетели вверх розоватые фонтанчики.
Мы переглянулись, одновременно поняв, что влезли во что-то очень и очень серьезное. Когда ракетой били по нам, это могло, в конце концов, оказаться просто недоразумением, но что бы вот так, хладнокровно… Люди в машине убивали, чтоб сохранить тайну, что стояла за ними.
Видимо и впрямь тайна того стоила….
Туземцы, кто еще оставался в реке, бросились в разные стороны. Кто-то с левого края, совсем потеряв голову от происходящего, бросился не назад, а вперед. По пояс в воде двое лучников мучительно медленно, какими-то неуклюжими рывками шли к огромным валунам, перегородившим реку, и ракетчикам это не понравилось.
Расценив это как нападение, они повернули башню и длинной очередью попытались достать их. Это спасло остальных. Пока машина смерти буравила воду рядом с камнем, за которым схоронились смельчаки, высекая из него искры и какой-то странный коричневатый дымок, остальные с воплями выбрались на свой берег. Слава богу, у них хватило ума не топтаться на песке и туземцы, брызгая водой из сапог, попрятались за деревьями.
— Сейчас они нам дадут, — сказал Чен. Он, не глядя, сунул в щель палец, чтоб оценить толщину бака.