В это мгновение комиссар был похож на обманутого родителями малыша, которому на именины вместо обещанной яркой и дорогой игрушки подсунули в подарок неотесанное деревянное чудище. От выражения его лица можно было бы рассмеяться, если бы не дикая ярость, которая светилась во взгляде комиссара и возрастала с каждым мгновением.
— Ты что, спятил?! — зашипел он. — Шутить вздумал?
В кабинете так явно запахло грозой, что даже в коридоре все замело.
Но Стив был настолько уверен в своей правоте, что, даже не запнувшись, продолжил.
— Вам, господин Квонсетт, часто приходилось видеть, как взглядом плавят металл? Если так, то можете меня пристрелить при попытке к бегству. Потому что, если такие вещи стали обыденностью, мне пора сворачивать свою деятельность.
Все еще свирепствуя, комиссар пропустил мимо ушей несколько первых слов, но одно то, что Каупер продолжает спокойно сидеть в кресле и говорить, убедило полицейского, что здесь не шутят.
— Несколько дней назад мои ребята убрали одного строптивого должника, — продолжал Стив, будто находился не в полицейском участке, а на одной из «малин» в кругу сообщников. — А сегодня мы пожаловали побеседовать с его сестренкой, и застали там самого покойника. Ну, воскрешенье — это еще полбеды. Бывали случаи, когда крепкий организм преодолевал очевидную смерть. Но он обезоружил моих ребят очень интересным способом: один взгляд — и пистолеты раскалились добела. Как еще боезапас не детонировал… Но и этому, я бы попытался найти объяснение, если бы, после того, как мы бросили оружие — он нас не отпустил.
Комиссар удивленно вытаращился, а через мгновение сорвался с кресла и возбужденно забегал по кабинету.
— Спецподготовка может быть и у ребят «звездной защиты», — говорил самому себе. — Анализируем: первое, — не хотел проливать кровь, потому что ставил перед собой задание обезоружить врага, а не уничтожить; второе, — не хотел иметь дела с полицией. Но это еще не доказательство, многие предпочитают с нами лишний раз не встречаться? Гм.
— Я еще проверил покойника, — докинул тихо Стив.
— Что? — комиссар остановился так, будто из всего маха налетел на стену. — Какого покойника?
— Уильяма Смайлса. И оказалось, что он преспокойно продолжает лежать на помойке, и от него уже даже, прошу прощения, немного попахивает. А тот, кто разгуливает по Городу с его лицом…
— Не хотел убивать. Отпустил безоружных. Мертвый и живой одновременно, — бормотал Квонсетт словно в лихорадке.
— …может и убежать, — закончил фразу Стив.
— Дежурный! — гаркнул Квонсетт в селектор. — Через пять минут оперативную группу на выезд и пусть возьмут с собой генераторы силового поля.
Потом медленно вернулся к Стиву и поглядел ему в глаза.
— Пройдемте, господин Каупер. Если вы не ошиблись в своих расчетах, то наши имена вскоре дети будут изучать в школах. Если же ошибаемся и вмешиваемся в неизвестные нам, простым смертным, вещи, то можем смело надеяться на пулю в затылок, а в случае помилования — пожизненные каторжные работы на урановых рудниках.
Глава 9
Уна собиралась не долго.
Да и что она могла взять с собой в чужой мир, где, скорее всего, не носят такую одежду, где не используют местные деньги, а жемчугов, бриллиантов и другого злата-серебра у нее не имелось. Разве что несколько семейных фотографий, открыток с пейзажами Лесандры, любимая книжка и еще несколько пустяков, которые нужны женщинам любой эпохи и планетной системы. И одеться приличнее, как-никак в гости собралась.
Игорь сидел на кухне и не подгонял ее. Давал возможность спокойно попрощаться с домом, в котором она прожила свои двадцать лет, из которого похоронные агенты в один день вынесли отца и мать. В котором прозвучал ее первый крик, и должен был родиться ее ребенок. Но не судились.
Девушка ласкала пальцами все, что попадало под руки, разговаривала с вещами, словно с живыми, и уже близилось то состояние духа, в котором, жены восходят на погребальный костер мужей, лишь бы не расставаться с любимыми, когда на пороге спальни тихо возник землянин.
— Ну, что, ты готова? Идем?
Уна вздрогнула, как человек, резко вырванный из глубокого сна, и тогда Игорь подхватил одной рукой собранный чемодан, второй обнял девушку за плечи и легко, но твердо направил ее к выходу.
— Надо спешить.
И та послушно двинулась за ним, — с этой минуты, а может, еще с тех пор, когда впервые отворила двери и упала ему на грудь, принимая за брата, — полностью доверяя свою судьбу этому чужому мужчине, так не похожему на всех ее соотечественников своей искренностью и простотой душой.