— А-а, Ракита… Заходи, заходи. Вовремя.
Кроме ВП, в помещении было еще несколько мужчин в гражданском, и Игорь не увидел, среди них, ни одного знакомого лица.
— Садись где удобнее и слушай… Три месяца тому назад из базы № 22–18, что на четвертой планете λ-Стрелеца, поступил тревожный сигнал. Правда, то, что выхватили радиотелескопы из шума Вселенной, сигналом и не назовешь. Это был коротенький отрывок состоящий из нескольких фраз: «…намерения агрессивные…..очень похожи…..пробуем достигнуть взаимопонимания… …атакуют…» — вот и все, что удалось разобрать связистам. Кто они? Что хотят? И почему база замолчала и больше не выходила на связь, нам остается только догадываться. При этом, учитывая последнее слово, наши догадки были слишком далеки от оптимизма. Исходя из этого, командование Космофлота единогласно решило направить в район событий рейдер «Гиперион», который на это время находился около левой Змеи… Детальнее объяснять нет времени, так что смотри вместе со всеми, запоминай важное, после разберем все по косточкам.
Словно дожидаясь этих слов (а может, так оно и было), свет в помещении потух, а на противоположной от двери стене, которая одновременно была проекционным экраном, загорелась надпись:
Игорь послушно забился в самый дальний угол, придвинул к себе графин с каким-то напитком и приготовился запоминать. Зная из собственного опыта, что когда разговор начинается с демонстрации документальных материалов, то заканчивается — повторной разведкой. А поскольку в комнате, кроме него, не было ни одного оперативника, то чтоб понять кого именно отправят в поиск, талант Нострадамуса был излишен.
Надпись на экране сменилась видом командирской рубки рейдера, с титрами внизу кадра:
«Запись подается с момента выхода на орбиту четвертой планеты λ-Стрелеца».
Вокруг стола толпились люди в белых комбинезонах, и в них Игорь распознал членов экипажа рейдера «Гиперион». Говорил командир Клод Пишо:
— Прошу уделять внимание даже наименьшим пустякам. Для нас в настоящий момент нет ничего несущественного. Все может стать разгадкой или навести на ее след. Разведку проведем двумя этапами: первый — максимально возможный сбор всей доступной с орбиты информации; второй — высадка десантной группы. В десантную группу назначаются Бугрин Василий, Анджей Езерский и Кобельник Олег. Старший — лейтенант Бугрин. Названным товарищам занять места в разведывательном катере. Готовность номер один! Старт по моей команде. Связь с рейдером поддерживать постоянно!
Клод продолжал давать необходимые распоряжения; Игорь, сам недавний космодесантник, знал их наизусть, поэтому позволил себе на минутку погрузиться в воспоминания.
«База 22–18?.. 22–18? λ-Стрелеца. Это не та ли, где вот уже второй год работает бригада моего однокашника Артура Бейли? Кажется, добывают что-то связанное с противораковыми препаратами. Во всяком случае, их работа имеет фармакологические цели, это точно… Бейли — долговязый симпатичный парнишка, лучший форвард факультетской футбольной команды».
Между тем на экране возникла боевая рубка дракара. Три десантника в скафандрах наивысшей защиты внимательно всматривались в монитор общего обзора, по которому проплывали чужие пейзажи…
Голая каменная пустыня, кое-где покрытая островками серого с металлическим оттенком песка, который наподобие ртути лениво переливался под дуновениями ветра. И вот из-за горизонта должен выплыл эксплуатационно-опытный комплекс.
До хруста в суставах пальцы сжали поручни кресел — базы больше не существовало… Лишь разодранные страшным взрывом руины, наполовину засыпанные обломками обожженных камней и расплавленного в стекло песка.
— Но у них не было взрывчатки такой мощности, — прошептал одним устами Анджей. — Никакая небрежность или неосторожность не могла привести к такой катастрофе.
Василий вытер лицо рукавом.
— Значит, это сделал кто-то другой…
— Кто же?! — Анджей искренне ужаснулся подобной мысли. — Хочешь сказать, что какой-то крейсер умышленно завернул сюда и уничтожил исследовательскую станцию?
— Возможно.
— Но это полная бессмыслица! Даже если бы экипаж этого утопического звездолета спятил, то автоматика ЭМ самостоятельно заблокировала бы все команды, выполнение которых ставит под угрозу человеческую жизнь.
— При условии, что для компьютера жизнь человека — ценность первой величины.