Он усмехнулся. Теперь он понял, что мог делать посох. Однако до сих пор не знал, как извлечь из этого практическую пользу.
Серость дня стремительно исчезала с приближением ночи, небо потемнело и мрак начал накрывать этот мир. Пен осмотрелся, думая, что ему не хочется оставаться на этой поляне, как только опустится ночь. Ему нужно найти укрытие, но сначала стоило определить, в какую сторону ему следует идти.
Для этого ему нужно выяснить, как пользоваться темным жезлом.
Он снова посмотрел на него, отгоняя мысли о своих поисках, наблюдая, как исчезает яркость рун. Может быть, если он попросит его показать, где находится его тетя, посох покажет ему. Если он подумает о том, в какую сторону ему отправиться, как он думал о том, чтобы ее найти, то, наверное, руны что-нибудь покажут.
Он решил попробовать. Он подумал о тете, о том, как ему нужно ее отыскать, наблюдая, как руны снова вспыхнули, потом начал думать о том, в каком направлении ему искать, представляя себя идущим сначала в одну сторону, а потом в другую.
Ничего не произошло. Руны оставались яркими, но никак не реагировали на его молчаливые вопросы.
В раздражении он замотал головой. Премного благодарен. И все-таки способ должен быть.
Он решил попробовать по-другому. Продолжая думать только о своей тете, он направился в сторону, где оставались последние проблески света, наверное, на запад, как он предположил, однако руны погасли почти сразу же. Он остановился и развернулся в другую сторону, к приближающейся темноте, должно быть на восток. Руны остались погасшими. По крайней мере, он получил четкий ответ, посчитал он.
Он повернул на юг, в сторону гор, ближайших к тому месту, где он стоял. В тот же миг руны воспламенились.
Он ощутил прилив восторга. Он пойдет в этом направлении.
Он тронулся в путь, держа перед собой обеими руками посох, как компас; руны ярко горели, обеспечивая его светом и успокаивая. Вокруг него сгустилась тьма и мир начал меняться. То, что раньше было расплывчатым, начало терять форму, а большинство из того, что он мог видеть, стало отличаться лишь небольшим изменением яркости и окраски. Он все еще мог различить вершины впереди него, но уже немного другие. Он должен побыстрее найти укрытие.
Он еще больше убеждался, что убедился в этом, когда в темноте заметил какое-то движение, причем этого движения раньше там не было. Он увидел проблески этого передвижения, внезапные мелькания, как будто стремительно носились какие-то маленькие животные, за исключением того, что никакие маленькие пушистые зверьки не жили в Запрете — по крайней мере, не те, что были бы вполне дружелюбными. В любом случае, ему совершенно не хотелось это выяснять. Кроме темного жезла, из оружия для своей защиты у него был только длинный нож, который он забрал у одного из стражников. Однако он не считал, что это оружие поможет ему против тварей, живущих в Запрете — особенно, после наступления темноты.
Он продвигался дальше, держась по возможности на открытой местности, следуя указаниям посоха и внимательно наблюдая за окружающей обстановкой. Один раз над его головой пролетело что-то массивное, огромная крылатая тварь, которая, если бы свалилась на него, то мгновенно раздавила бы. Он замер на месте, как только ее увидел, далекую и расплывчатую, и не сдвинулся ни на шаг, пока не убедился, что она исчезла.
Он увидел и других тварей. Он заметил похожих на кошек существ, прыгающих по деревьям с мертвыми ветвями, и ящериц, скользящих по земле через траву и кусты. Он услышал шипение и рычание, звуки вышедших за добычей охотников. Однажды какой-то вопль на миг заставил его сердце подскочить к самому горлу. В последовавшей за эти тишине он смог услышать лишь учащенное хрипение собственного дыхания.
Я здесь один, думал он. Я один и понятия не имею, что здесь живет и как мне защитить себя.
Он с трудом сглотнул. Хотелось бы, чтобы я так сильно не боялся.
К этому времени темнота стал почти полной, а он добрался до нижних склонов гор, которые преграждали путь вперед. Скопления валунов образовали огромные препятствия, которые вставали перед ним, как часовые, преграждая ему дальнейший проход. Голые кроны деревьев на фоне неба выглядели костяшками растопыренных пальцев давно умершего гиганта. Он видел, что его путь лежал через этот лабиринт к проходу, который вел в сторону гор и к земле, находившейся за ними. Но этот путь вперед был долгим и трудным. А с наступлением темноты он далеко не продвинется, поскольку вообще не сможет ничего видеть.