- Излучение! - проревел над самым ухом чей-то незнакомый голос.
Быков как завороженный глядел на судорожно вспыхивающую красную лампочку-индикатор, похожую на палец, торчащий из стены. «Дзанн, дзан, дзззанн!» - надрывался сигнальный звонок. Дверь распахнулась, на пороге появился Крутиков.
- Излучение! - крикнул он.
Осунувшееся лицо его было покрыто потом. Ермаков спокойно проговорил, едва разжимая белые губы:
- Видим и слышим.
- Почему, откуда? - пробормотал Богдан.
Юрковский пожал плечами:
- Праздный вопрос.
- Не праздный, не праздный! - словно задыхаясь, торопливо сказал Дауге. - Может быть, еще можно закрыться…
- Спецкостюмы?
- А хотя бы и спецкостюмы!
- Ерунда, - убежденно сказал Богдан. - Ведь пробило оболочку и защитный слой…
«Дзанн, дзззанн, дззан…»
- От этого не закроешься, - прошептал Крутиков.
Дауге криво улыбнулся.
- Так, - сказал он. - Что ж, будем ждать.
Крутиков с какой-то чопорной торжественностью поднял упавший стакан и уселся между Ермаковым и Быковым.
- Рентген сто, не меньше, - заметил Юрковский.
- Больше, - отозвался Богдан.
- Сто пятьдесят. Кто больше? - Дауге взял со стола чайную ложку и стал сгибать ее трясущимися пальцами. - Честное слово, я чувствую, как в меня врезаются протоны!
- Интересно, долго это будет продолжаться? - проворчал Юрковский щурясь, глядя на лампу-индикатор.
- Если больше пяти минут, нам труба…
- Прошло две минуты, - объявил негромко Ермаков.
Крутиков поправил воротник комбинезона, захлестнул раскрывшуюся «молнию» на груди и полез в карман за трубкой.
«Дзанн, дзззанн, дззан…»
- Они сидели под ливнем смерти и слушали очаровательную музыку, - сказал Юрковский. - Слушайте, нельзя ли выключить этот проклятый трезвон? Я не привык умирать в таких условиях.
«Дзанн, дзззанн, дззан…»
Дауге наконец сломал ложечку и швырнул обломки на стол. Все уставились на них.
- Первая жертва лучевой атаки, - сказал Юрковский. - Иоганыч, будь другом, засунь руки в карманы…
Быков зажмурился. Пять минут - и конец? И, главное, ничего не поделаешь, ни-че-го…
И вдруг звон прекратился. Красный глазок индикатора погас. Тишина. Долго сидели они молча, не смея шевельнуться, слишком ошеломленные, чтобы радоваться. Наконец Ермаков проговорил, обращаясь к Юрковскому:
- Все-таки вы фат, Владимир Сергеевич. Позер…
Дауге нервно рассмеялся. На Крутикова напала икота, и он, морщась, потянулся за сифоном с содовой.
- Виноват, Анатолий Борисович! Каюсь, есть немножко, - сказал Юрковский. - В юности блистал в театральной самодеятельности… - Он потянулся, хрустнув суставами. - Будем надеяться, что обойдется без последствий. У меня и без того на текущем счету целая куча этих рентгенов.
Быков очумело вертел головой.
- Неужели всего две минуты? - спросил он.
- Что ж, товарищи, - глухо проговорил Ермаков вставая. - Будем считать инцидент исчерпанным. Теперь - немедленно за проверку внутренней защиты!
- Надо же! Ведь такие вещи раз в десять лет бывают! - пробасил Крутиков. - Кстати, чем же это вызвано, по-вашему?
- Ясно даже и ежу: космические лучи, - ответил Юрковский.
- Отлично, если так. Я, грешным делом, подумал, что кожух фотореактора лопнул.
Богдан посмотрел на часы:
- Мне на вахту, Анатолий Борисович. И время подавать сигналы на Землю. Будем сообщать?
- Нет! - сухо отрезал Ермаков. - Незачем зря волновать людей. Подавайте обычное «все благополучно». И еще: сейчас прошу всех по очереди в медпункт для прививок и дезактивации. Дауге - первый. А потом - проверять и проверять защиту.
- Но пока можно позволить себе кружечку кофе! - весело заметил Крутиков. - Э-э, да он совсем остыл! Алеша, будь другом, включи…
- И все же героическим межпланетникам приходится мужественно преодолевать трудности, - сказал Быков, взглянув на Юрковского.
Тот беспечно рассмеялся:
- Не трудности, дорогой Алексей Петрович, а всего-навсего страх смерти. Трудности будут еще впереди. Это я вам гарантирую, как говорил Краюхин.
СИГНАЛ БЕДСТВИЯ
Загадка космической атаки объяснилась через несколько часов. В ответ на осторожный запрос Ермакова была получена выписка из сводки Крымской актинографической обсерватории, и из выписки этой явствовало, что как раз в те минуты, когда экипаж «Хиуса» готовился к гибели от смертоносного излучения, на Солнце наблюдалось мощное извержение раскаленных газов - явление, вообще говоря, вовсе не редкое и достаточно хорошо изученное. Плотная струя ядер атомов водорода - протонов - с колоссальной скоростью устремилась в пространство и «окатила» планетолет, оказавшийся на ее пути.
Лишь часть протонов прошла через панцирь из легированного титана, усиленный слоем «абсолютного отражателя», но они образовали в его толще бесчисленные источники чрезвычайно жесткого гамма-излучения, для которого преград практически не существовало. Гамма-лучи и воздействовали на индикаторы и сигнальные устройства и едва не погубили экспедицию в самом начале ее пути.
Это было гораздо опаснее встречи с метеоритом. Продлись протонная бомбардировка хотя бы четверть часа - и на «Хиусе» не осталось бы ни одного живого человека. Даже менее продолжительное гамма-излучение такой жесткости могло принести экипажу много серьезных неприятностей: кое-кто из старых межпланетников, уже подвергавшихся в прошлом лучевым ударам, неминуемо заболел бы. К счастью, в распоряжении Ермакова были новейшие препараты, предоставленные в свое время комитету одним из биофизических научно-исследовательских институтов. Введенные в организм, они полностью или почти полностью ликвидировали последствия не слишком тяжелых радиоактивных поражений.
- Я слыхал о таких историях, - заметил Богдан, когда Ермаков зачитал радиограмму. - Кажется, именно так погиб лет пятнадцать назад один немецкий космотанкер. Но, если взрывы на Солнце - не редкость, почему нам так редко приходится сталкиваться с этими протонными фонтанами?
- Очень просто, - отозвался Юрковский. - Я бы сказал, достаточно странно, что с ними вообще приходится сталкиваться. Протонный поток распространяется весьма узким пучком, и вероятность попасть в него ничтожна.
- Нам просто повезло, - вздохнул Дауге. - Омерзительное состояние, когда тебя вот так запросто убивают, а ты ничего не можешь сделать. И потом… я вообще терпеть не могу уколов, а от этих вдобавок сильно болит поясница.
- И даже спецкостюмы не могли бы помочь? - поинтересовался Быков.
- Какие там спецкостюмы!.. - Дауге махнул рукой. - От этого, Алексей, никакие костюмы не спасут. Энергии в миллионы электронвольт! Но, к счастью, все позади…
- Пока еще не все, - сказал Ермаков.
- А что такое?
- В рубке до сих пор мигают индикаторы.
Юрковский живо обернулся к нему:
- Мигают?
Ермаков кивнул.
- Мигают, черт бы их взял, - подтвердил Богдан.
- Сильно?
- Да нет, этак на одну сотую рентгена. Но все-таки мигают…
- Значит, извержение еще не прекратилось… А ведь мы летим как раз около оси протонного пучка… - Дауге с озабоченным видом замолчал.
- Никуда не годится! - Юрковский с видом учителя, уличившего ученика в ошибке, покачал головой. - Солнце вращается, и место извержения давно переместилось в сторону. Нет, здесь что-то другое…
- Наведенная радиация, - сказал Ермаков.
- Ну конечно! - обрадовался Дауге. - Этого и следовало ожидать. Под воздействием протонной бомбардировки часть атомов в толще стен «Хиуса» стала радиоактивной, только и всего…
- Хорошенькое «только и всего»! С этим будет такая возня…