– Но ведь и ваши люди пострадали, если мне память не изменяет.
Быков покраснел – при цвете его лица это выглядело устрашающе – и сказал со злостью:
– Была черная буря! Я не хвастаюсь, товарищ Краюхин. Марши под музыку бывают только в Москве на парадах. А в песках это сложнее.
Ему было неловко и досадно. Краюхин с неопределенной усмешкой разглядывал его.
– Так-так… Сложнее… Три года в песках. Это немало. Это хорошо. Скажите, товарищ Быков, вы чем-либо, помимо службы, увлекаетесь?
Быков озадаченно посмотрел на него:
– В каком смысле?
– Чем вы занимаетесь во внеслужебное время?
– Гм… Читаю, конечно. Играю в шахматы.
– Ведь у вас, кажется, кое-какие работы есть?
– Есть.
– Много?
– Нет, не много. Две статьи в журнале «Гусеничный транспорт».
– О чем писали?
– Ремонт моторных реакторов в полевых условиях. Личный опыт.
– Ремонт моторных реакторов… Очень интересно. Кстати, кроме хоккея, чем в спорте интересуетесь?
– Самбист… Инструктор.
– Это хорошо. Так. А астрономией вы никогда не интересовались?
Быкову показалось, что Краюхин издевается над ним. Он ответил:
– Нет, астрономией не интересовался.
– Жаль!
– Возможно…
– Дело в том, Алексей Петрович, что ваша работа у нас будет до известной степени, так сказать, связана с этой наукой.
Инженер нахмурился:
– Простите, не совсем понимаю…
– Что вам сказали, когда откомандировали к нам?
– Сказали, что направляют для переговоров об участии в научной экспедиции. Временно…
– В какой экспедиции, не говорили?
– Куда-то в пустыни на поиски редких руд.
Краюхин хрустнул бледными пальцами и положил ладони на стол.
– Да, разумеется, – пробормотал он. – Вполне естественно. Этого они не знают. Так вот, Алексей Петрович, – сказал он со вздохом. – Разумеется, астрономия здесь ни при чем. Точнее, почти ни при чем. Еще точнее: для вас ни при чем. Это не важно, что вы не интересовались астрономией. Вам она вряд ли понадобится. Ну, в крайнем случае кое-что почитаете, кое-что вам расскажут. Но все дело в том, что работать вам придется не здесь. Так сказать, не на Земле.
Быков беспокойно моргнул. Ему снова вдруг стало не по себе, как полчаса назад, когда он переступил порог этого кабинета.
– Боюсь, что… не понимаю вас, – с запинкой проговорил он. – Не на Земле? На Луне, быть может?
– Нет, не на Луне. Гораздо дальше.
Это походило на очень странный сон. Краюхин, положив подбородок на сплетенные пальцы, говорил:
– Чему вы так удивляетесь, Алексей Петрович? Люди летают на другие планеты уже тридцать лет. Вы полагаете, это какие-то другие, особые люди? Ничего подобного. Обыкновенные люди, такие же, как вы. Люди разных специальностей. Я, например, убежден, что из вас вышел бы незаурядный межпланетник. Кстати, многие межпланетники пришли к нам, так сказать, извне – например из авиации. Я понимаю, вам, инженеру с сугубо «земной» специальностью, возможность участия в таком деле просто не приходила в голову. Но вот обстоятельства сложились так, что мы посылаем экспедицию на Венеру, и нам нужен человек, отлично знающий условия работы в песках. Вряд ли тамошние пески сильно отличаются от вашей любимой Гоби. Только будет несколько труднее…
Быков вдруг вспомнил:
– Урановая Голконда!
Краюхин быстро, внимательно взглянул на него:
– Да, Урановая Голконда. Вот видите, вы уже почти все знаете.
– Венера… – медленно сказал Быков. – Урановая Голконда… – Он покачал головой и усмехнулся. – Я – и вдруг на небо! Невероятно!
– Ну, не такой уж вы грешник. И, кроме того, мы вас не в райские кущи посылаем. Но, может быть… – Краюхин наклонился и понизил голос, – вы боитесь?
Быков подумал.
– Конечно, страшновато, – признался он. – И даже просто страшно. Ведь я… я могу и не справиться. Правда, если от меня требуется только то, что я знаю и умею, то почему же нет? – Он посмотрел на Краюхина и улыбнулся. – Нет, настолько, чтобы отказаться, я не боюсь. Понимаете, все это очень неожиданно. И потом, почему вы… Вы уверены, что я справлюсь?
– Я совершенно убежден, что вы справитесь. Разумеется, там будет трудно, очень и очень трудно, будут, вероятно, опасности, о которых мы пока даже и не подозреваем… Но вы справитесь.
– Вам виднее, товарищ Краюхин.
– Да, я полагаю, мне виднее. Так что же, Алексей Петрович, будем считать, что вы не кинетесь сейчас в свое министерство и не будете умолять освободить вас по состоянию здоровья или по семейным обстоятельствам?