Разделав тушу, мы сложили всё в шлюпку и, кинув последний взгляд на это небольшое болотистое озерцо, направились к выходу из него.
Теперь следовало подумать и о месте нашего ночлега. Ночевать на болоте было невозможно в любом смысле, поэтому мы решили вернуться к более приятным берегам каньона, изо всех сил наваливаясь на вёсла, чтобы успеть добраться до него ещё до ужина.
Как только перед нами вырос каменный откос на левом берегу реки, мы тут же высадились на него, воспользовавшись первой же более-менее подходящей поляной.
Наша экспедиция подходила к концу, поэтому последние названия открытой нами местности мы придумывали с особым радушием.
Так маленькое болотистое озерцо получило название озеро Лорда Джона, а каньон, по которому мы недавно прошли — Золотой каньон.
Первую половину следующего дня мы потратили на то, чтобы пройти по реке до её развилки, а, пообедав у этого места на пологом зелёном берегу, двинулись по доселе неизведанному пути на северо-восток, откуда и устремлялась эта полноводная река.
Путь лежал среди всё тех же отвесных скал, окаймлённых зелёным поясом растений в самом низу, у самого берега реки. Единственное, чем отличался этот путь от предыдущего, так это заметно более сильным течением, так что нам пришлось заметно попотеть, чтобы развить достаточную скорость для преодоления течения.
Примерно за час до ужина мы достигли места, где каменные горы разом оборвались и их отвесные скалы, простиравшиеся по обе стороны реки, остались позади. Скалы сменились густым лесом, примерно таким же, как мы видели ещё у дельты этой реки.
Правда, лес этот простирался не долго.
Буквально через пару часов пути лес начал заметно редеть, за вершинами его деревьев по правому борту появилось жерло вулкана, из которого густо валил едкий чёрный дым.
С остановкой на ужин решили повременить и посмотреть, не закончится ли эта лесистая местность через пару миль.
Случилось так, что в своих предположениях мы не ошиблись.
Действительно, уже буквально через три — три с половиной мили от конца скалистого каньона лес крайне поредел и дальше вдоль реки простирался лишь узкой полосой деревьев и кустов.
Мы выбрались на левый берег реки, чтобы проверить, что же находится за этой негустой растительной полосой и, пройдя сквозь неё, вышли к краю той самой пустыни, которую обогнули недавно морским путём.
В том, что это была она, сомнений быть не могло.
Растения произрастали прямо из песка: у берегов реки более густо, а дальше — редкими кустиками, обдуваемые сухим пустынным ветром, переносившим вместе с высохшими ветками растений и мелкую песчаную пыль. Дальше виднелись только дюны и дюны, и так до самого горизонта — точная копия той пустыни, которую мы видели возле моря.
— Неужели это та самая пустыня? — произнёс лорд.
— Может быть, но тогда, если верить карте, она должна быть просто гигантских размеров, — произнёс зоолог. — Конечно, это не Сахара, но для такой густой растительности, которую мы видели вокруг, это очень большая невостребованная территория.
— Пустыня трёх вулканов, — сказал я, посмотрев на карту. — Интересно, что вулканы здесь располагаются примерно на одном и том же расстоянии друг от друга, образуя что-то на подобие гигантского равностороннего треугольника с вершинами у вулканов.
— Да, действительно, — согласился Саммерли, заглянув в карту. — Удивительное совпадение!
— Ну, что ж, тогда так её и назовём, — произнёс лорд, — а теперь нам не помешало бы разбить здесь лагерь и, наконец, поужинать.
Разбив лагерь, мы занесли на карту ещё и скальную полосу за правым берегом реки и ещё одну горную возвышенность, виднеющуюся не так далеко на востоке, а затем принялись ужинать.
— Видимо нам больше нет никакого смысла продолжать движение против течения, — сказал Челенджер. — Растительность вдоль обоих берегов становится всё скуднее и скуднее, а динозавров не видно уже даже здесь. Судя по всему, река вскоре теряется среди отвесных скал, и ничего интересного на её берегах мы больше не увидим.
— Значит, это конец экспедиции по Урании? — спросил я.
— Выходит, что так.
— Значит, конец, — сумрачно повторил Рокстон.
— Осталось лишь проделать наш последний переход и уже по известной нам дороге вернуться на субмарину.
— Да, это даже печально, — произнёс я. — Вроде бы мы этого так хотели и всеми силами к этому стремились, но расставаться с этой страной несколько грустно.
— Что тут сказать, — задумчиво сказал Саммерли. — Мы свыклись с этой страной, привыкли к ней, к её растениям и животным. Такое бывает, если долго жить на одном и том же месте. Однако, — он сделал многозначительную паузу, — это место не для нас. И вы все хорошо это знаете и понимаете. Без наших ружей и разрывных пуль долго мы здесь не продержимся. Эта страна не предназначена для человека, и как бы сильно он не захотел подчинить себе эту девственную природу, он всё равно не сможет. Потому что динозавры это не слоны и не тигры, это гораздо и несравнимо более опасные звери, чем все остальные, обитающие на остальной территории нашей планеты. А потому, сколько бы этот уголок дикой природы не просуществовал, он на всегда останется самим собой, скрытый от глаз всего человечества под непроницаемой для него шапкой льдов и стекла, отделённый миллионами лет эволюции.
После слов профессора все на минуту задумались, ведь всё, что он сказал нам, было абсолютной правдой.
— Да, это верно, — вдруг нарушил молчание наш предводитель, и как мог весело добавил. — А потому, чтобы поднять всем настроение, предлагаю выпить за эту затерянную во льдах Антарктиды страну, которой суждено удивить мир!
С этими словами профессор сходил к шлюпке и принёс с собой бутыль рома с пол-литровой бутылкой красного вина, специально припасённого, на этот случай.
Первый тост как мог восторженно произнёс Челенджер:
— Друзья мои, для начала хочу ещё раз подчеркнуть, что мы сделали это! — он выдержал небольшую паузу, а затем продолжил, уже гораздо медленнее подбирая слова для своей речи. — Для осуществления задуманного мы вложили много собственных сил и энергии, и как результат — полноценно изучена огромная территория, по своим размерам едва уступающая такому государству, как Ирландия. Конечно, были и свои сложности, которые даже могли угрожать нашим жизням. Но мы справились с ними, справились со всеми испытаниями, которые выпали на нашу долю. И, естественно, такой труд не мог не вознаградиться, — он улыбнулся, указывая рукой на шлюпку, где хранились мешки, полные золота. — Так вот, я хочу поздравить вас с успешно проведённой экспедицией, а так же хочу поблагодарить всех за отдачу, с которой вы все взялись за это дело, так как без этого мы вряд ли бы что-либо сделали и, возможно, даже не смогли бы закончить путешествие все вместе. За нас, друзья мои! За успех!
Было ещё много тостов, и наверно, было бы ещё больше, если бы не кончилась выпивка, а мы не захмелели от выпитого. Так наша гулянка продлилась до самой ночи, когда мы, слегка протрезвев, наконец, поняли, что пора уже и отдыхать, так как до субмарины предстоял ещё не близкий и не менее опасный, чем ранее, обратный путь.
Никогда ещё, наверное, эта земля не видела подобных празднеств и опьянённых хмелем людей. Следовательно, и в этом деле мы оказались первооткрывателями.
Теперь для полного счастья оставалось только выбраться из этой страны живыми и невредимыми. Исходя из того, что нам уже довелось пережить, это не казалось невыполнимым заданием.
Утром у всех немного побаливала голова от выпитого вчера, всё это усложнялось ещё и тем, что вместо вполне заслуженного отдыха после выпитого, ночью пришлось отдежурить по три часа. Но, окунувшись с головой в прохладную воду реки с утра, мы быстро воскресли духом и, полные свежих сил сели в шлюпку и начали обратный путь по реке, который уже напоминал обычную рутинную работу.
Глава сорок седьмая
Возвращение на подводную лодку
За последующие два дня мы прошли реку Челенджера и проплыли немного вдоль берега моря обратно на юго-восток. Таким образом, мы намеревались как можно ближе приблизиться к острову Юрскому, где планировали сделать последнюю остановку перед отплытием к реке Меллоуна, чтобы переход через море не занял у нас больше одного дня.
Пользуясь хорошей погодой, мы с успехом преодолели это расстояние, переночевав, как и задумывали у мыса Бурь.
Этот мыс, несмотря на не самое приятное название, оказался довольно приветлив. У его побережья простиралась широкая полоса песчаного пляжа, за которым вертикальной стеной, располагался каменный берег мыса. Неприступные скалы отвесными склонами поднимались из песка, возвышаясь над уровнем моря примерно на высоту пятиэтажного дома, а над ними, на самой вершине расстилалась довольно пышная растительность, ровной полосой обрамляя поверху окраины скал.
Динозавров здесь видно не было. Судя по всему, они обитали там, на верху, и редко когда спускались вниз, где частенько могли накатываться на берег огромные волны свирепого в шторм моря.
Но сейчас всё было тихо, и ночевать нам было одно удовольствие: даже на дежурстве можно было не совершать надоедливые обходы местности, так как здесь итак всё было как на ладони. Кроме того, ровный песок послужил нам удобным матрасом, так что жаловаться нам было не на что.
За следующие четыре дня мы прошли пролив Яркий, вновь очутившись в сумерках слабого освещения, миновали Палеогеновый залив и практически всю реку Меллоуна, где надолго задержались при спуске с обоих водопадов.
За это время мы съели все оставшиеся запасы мяса, рыбы и консерв, стараясь не терять время на охоту и не убивать итак редких животных на этой территории. Кроме того, теперь мы желали лишь побыстрее добраться к таким же, как и мы, людям и убраться с этой враждебной территории, полной опасностей и жестокости.
Ну, а затем, преодолев небольшой отрезок у дельты реки, мы вышли в Птичье море и вскоре настигли темнеющие в сумраке приглушённого света очертания нашего плавучего дома — субмарины, где нас приветливо встретила вся команда.
За время празднования нашего возвращения, мы делились впечатлениями об увиденном, об открытиях и, конечно же, пережитых нами приключениях.
По началу, конечно, в то, что мы рассказывали, практически никто не поверил, мило улыбаясь и кивая головами в такт наших рассказов, что, в общем-то, можно было ожидать. Но когда мы показали свои находки и проявили привезённые с собой плёнки, то у всех, кто не верил, отвисли на некоторое время челюсти и вопрос вроде «Неужели это все, правда?», надолго завис в узких переходах подводной лодки.
Как оказалось, наши подводники здесь тоже без дела не сидели: капитан показал составленные ими карты прибрежной местности, а так же карту дна морской акватории, где достаточно точно были указаны все изменения подводного рельефа и даже направления господствующих течений. Судя по карте, море не отличалось большими глубинами, но, как для своих размеров, максимальная глубина в две тысячи футов, была для него достаточно большой.
Окружающая море суша, как мы и предполагали, была образована из вулканических пород, а, потому, искажающих радиоволны.
Так же командой субмарины был открыт и ещё один вулкан, тринадцатый по счёту, учитывая и те, что мы открыли раньше.
— Мы никогда не пробовали выходить в океан — боялись, что обратно не вернёмся, — говорил капитан. — Тем более что ледник, как мы заметили, с пришедшим в Антарктиду потеплением, стал активно таять, угрожая какой-нибудь глыбой льда, отвалившейся от него, проколоть борт нашей субмарины. Кстати, по этому же поводу не рекомендую задерживаться здесь на долго и подвергать свои жизни опасности. В конце концов, может случиться и так, что проход завалит льдинами, и мы останемся здесь если не навсегда, то на очень продолжительное время. Так что рекомендую уже сегодня-завтра, пока проход ещё открыт, приступить к заключительным мероприятиям по подготовке к отплытию из этой страны.
— Что ж, если это действительно серьёзно, то не стоит с этим долго тянуть, — понял его Челенджер. — Тогда сегодня же приступим к приготовлениям по отплытию. Сделайте необходимые указания и возвращайтесь в кают-компанию. Нам необходимо кое-что прояснить напоследок.
Пока командный состав субмарины собирался в дорогу, драил, чистил и проверял все детали и механизмы, мы, вместе с капитаном, собрались в кают-компании, подвести итоги нашей экспедиции.