Год минул. Нестерпимо сознание, что никогда не появится Нимрод. Любви не было. Она возникла — умозрительная, виртуальная. Или ничего нового не возникло — любовь и прежде была, да Райлика ее не разглядела. Что бы ни делала, что бы ни говорила Райлика, не оставляют ее мысль о Нимроде и страх, что потеряла его. Экзальтация наущает то на слезы, то на радость, то на гнев.
Авив, утро, жара, автомобили, людской говор, шум. По тротуару одной из центральных улиц медленно, с опаской и любопытством озираясь по сторонам, идет странный молодой человек. Одежда на нем и баул его — словно из костюмерной. А повадки — как у домашнего кота, случайно оказавшегося на улице и осторожно, с недоумением, страхом и любопытством обследующего предметы вокруг.
Чудаком этим был ни кто иной, как Нимрод Ламм. Он снял сюртук, перекинул его через руку. Носовым платком отер пот со лба. «За полтора века городской пейзаж стал неузнаваем. Ни одной лошади. Только механические повозки, называемые автомобилями, с сумасшедшей быстротой проносятся мимо. Надо начинать адаптироваться» — размышляет Нимрод.
Первая задача — найти Фальков. Адрес есть. Эрцит он знает. Надо спрашивать у прохожих. К кому обращаться? К женщинам? Трудно решиться на такое. Одежды на них до смущения мало, зато вид независимый и взгляд гордый. Мужчины отвечают на бегу и скороговоркой. Запаса преподанного Райликой разговорного лексикона не хватает. Наконец, Нимрод приметил почтенного вида старца, на котором одеты не рваные на коленях джинсы и выцветшая майка с надписью сомнительной пристойности, но брюки с безупречной стрелкой и белоснежная тщательно отутюженная рубашка. Нимрод назвал адрес, задал вопрос. Джентльмен отвечал не торопясь, на правильном эрците. В выговоре незнакомца ветеран уловил что–то родное, почти забытое. Но волю любопытству не дал, а только смотрел вслед удаляющемуся Нимроду.
Райлика в своих наставлениях другу забыла упомянуть о правилах дорожного движения. Проезжую часть улицы Нимрод пересекал, подражая толпе, и не заметил светофора.
Вот и нужный дом. Нимрод поднялся по лестнице. Постучал в дверь. Открыла Луиза.
— О, Нимрод! Какая радость!
— Здравствуйте, госпожа Фальк!
— Бернар, Бернар, скорей сюда! Гляди, кто пришел!
— О, Нимрод, дорогой! А мы уж начали сомневаться! — воскликнул примчавшийся Бернар и обнял пришельца из прошлого.
— Давай сюда свои вещи, проходи в гостиную. Бернар, займи гостя, а я поспешу на кухню, время обеденное. Через полчаса — все за стол!
— Луиза, я позвоню Райлике.
— Не надо, Бернар, пусть будет для нее великий сюрприз.
После освежающего душа Нимрод уселся за обеденный стол.
— Признай, голубчик, из овощей страны Ашназ такого салата, как наш, не сделать! — воскликнула Луиза.
Нимрод признал, усердно жуя. Покончив с обедом, хозяева и гость разместились в креслах.
— Есть свободная комната для тебя. Хочешь остановиться у нас? — спросил Бернар.
— Неловко. Лучше в гостинице.
— Будь по твоему. Я надеюсь, в твоем бауле прячется та самая вещь, которая столь нужна сейчас стране Эрцель? — задал Бернар волновавший его вопрос.
Нимрод, ни слова не говоря, достал из баула кожаный цилиндр. Открыл крышку футляра. Вынул катушку с намотанной на ней широкой пергаментной лентой. Край ленты взял в одну руку, другой повернул катушку на один–два оборота. «Это — Свиток спасения!» — сказал Нимрод, бережно держа драгоценный предмет. Луиза и Бернар склонились над Свитком, разглядывая древние письмена на пергаменте.
— Кажется нам вещь жизненно важной — и непременно попадет она в наши руки! — воскликнул Бернар.
— Я бы хотел, чтобы Свиток хранился пока у вас, госпожа и господин Фальк.
— Разумеется, — сказал Бернар.
— Бернар, я думаю, до возвращения Райлики из университета, ты успеешь помочь Нимроду найти пристанище и купить подходящую одежду.
— Райлика, у нас гость! — воскликнула Луиза, поздно вечером встречая на пороге вернувшуюся из университета дочь.
Счастливое лицо Луизы было красноречивее всяких слов. Райлика мгновенно поняла, кому так рада мать. Чего ждешь год — случается в момент!