Гилада тревожили нарастающие успехи левых и Нимрода в том числе. Бросались в глаза характерные цитаты в газетных заметках сестры. «Не привез ли дражайший мой зять Свиток из страны Ашназ? Ведь если, боже сохрани, попадает Свиток в нехорошие руки, он служит делу зла. Необходимо действовать. Промедление опасно!» — так думал Гилад и всякий раз, когда бывал в гостях у Райлики и Нимрода, все присматривался да прислушивался.
Как провожают в стране Эрцель выходной день? Расставят вкруг во дворе возле дома пластиковые стулья, и усядутся на них все семейство и гости. Круг большой, чтобы была причина говорить громко. Внутри круга или вне его стоит пластиковый же стол, а на нем — корзинки с семечками и орехами, тарелки с фруктами, бутылки с водой и соками и стаканы тут же. Взрослые переговариваются то лениво, то горячо, дети создают шумовой фон.
В Бейт Шэме, как и в стране Эрцель, любят посиделки. Вот в саду дома Хеврона расположились Сара и Гилад, Итро и робкая его супруга, Тейман и, конечно, хозяева — Косби и Хеврон.
Собрание почти семейное. Верные, лучшие из эрцев тут. Соль земли. В воздухе тревога. Левые грозят миром. Планы их катастрофичны. Отдать герам землю! Святую землю! Господь завещал ее своему народу и не простит предательства. Только левые безбожники способны на такую гнусность. Отнять у эрцев мечту о спасении! Как не допустить до беды?
— Я знаю левых, я знаю, что за моторчик стучит в груди левака! Сердце его пусто. Опасность реальна, но отвратима, — открыл дебаты Гилад.
— Главное — это земля! Безумие потакать герам. Пришельцы эти должны чувствовать себя нежеланными и лишними. Но самые чужие — это чужестранцы, что живут среди нас, — прибавил Тейман, и в глазах его блеснула сталь.
— Я знаю из святой книги: эрцам следует любить пришельцев, ибо сами они были пришельцами. И прозелитам положена любовь эрцев, — заявила Сара и глянула сначала на Косби, ища сочувствия, затем перевела взгляд на мужа, уверенная в поддержке.
— Здесь требуется толкование, — вступил в разгвор Итро, глядя почему–то не на Сару, а на Гилада, — благородная эта мысль верна в положении, когда эрцы — хозяева на своей земле, и когда их земля — это их земля, и сила на их стороне. Великодушие — прерогатива сильных. Мы обрели силу. Когда наберемся духу применить ее и до конца обретем завещанное нам, тогда, Сара, посулим ласку пришельцам, — сказал Итро, по–прежнему взирая на Гилада.
Жене Итро разговор был мало интересен. Она пыталась управлять детьми и не допускала опорожнения тарелок. Когда говорил муж, она придавала лицу выражение внимания и согласно кивала головой.
— Моя заокеанская страна стала великой благодаря пришельцам, — заметила Косби.
— Мы приехали сюда из–за океана, чтобы вернуть страну Эрцель эрцам, а не отдать пришельцам, — возразил Хеврон негромко, как бы обращаясь к самому себе.
— Ты прав, Гилад. Если нет бога в сердце — оно пусто, и ничего не свято, — вернулся к началу дебатов Тейман, — Парицки опасен прагматизмом, трактует о выгоде. Но Ламм опаснее, он худший из лжецов. Сеет гуманность в чувствительных душах. Разве ведомо ему, что просвещенная страна его стала палачом народа эрцев? Он перепрыгнул через историю, не знает нашей трагедии. Этот изысканный шназ слишком многим кружит голову. Сумасшедшему в образе пророка верят. За ним идут, словно в его руках Свиток. Безрассудство распространяется с быстротой чумы! — горячо и непривычно длинно проговорил Тейман.
— Боюсь, ты прав касательно Свитка, — заметил Гилад.
— Нимрод далеко не невежда! — вступилась Сара, и Косби поддержала.
— Геры убивают тело, прекраснодушные гуманисты–атеисты хуже — они убивают душу эрца. Таких карают в этом мире. И за проступок, и за намерение. Того требует баккара! — добавил Тейман.
— Не только баккара! Наши ясновидящие жрецы намекают на кару! — выкрикнул Итро.