— Наша Левая партия, глаз и глас народа готовит лозунги к кампании выборов новых ста двадцати скрытых праведников, нашего с вами парламента. Моя статья будет первой публичной апробацией этих лозунгов. Мир с герами, серая линия, дьявольский контраст роскоши и нищеты — это темы статьи. Отмечается, что имеется некое малое число правых, которые почитают войну за высокое счастье, а добывать для себя это счастье шлют большое число левых. Подробности прочтете сами. Уверен, за нами пойдут заблуждающиеся сторонники Правой партии. Вот, что я принес на сей раз. Присоединяюсь к требованию господина Толедано о равновесии.
Иронию последнего замечания Рона оценила полуулыбкой.
— Благодарю вас за краткость сообщения, господин Парицки. Не сомневаюсь, что господин Толедано скрупулезно разберет текст и явит читателям несостоятельность фантазий «леваков». Мики, оставьте материал, статья выйдет в свет в конце недели.
Шай и Мики вышли из кабинета Роны.
— Дружище, где ты прячешь новенькую? — спросил Мики, ткнув Шая кулаком в бок.
— Она у себя.
— Пойду выманю ее.
— Мики, в мире нет тайн. Рона объясняет твою литературную активность не теми причинами, что ты привел в ее кабинете. Гони беса прочь.
— Нет сил быть безгрешным.
— Не будь им. Ищи другую дорогу в ад, в стороне от Райлики.
— Твоя правильность наводит тоску.
— Расскажи о сыновьях.
— Ну, слушай.
Глава 4
Ашназ
Супруги Фальк и возлюбленная их дочь сидят в гостиной своей квартиры. Войди тут кто из знакомых, и был бы удивлен несказанно: дом превратился в театральные подмостки. Публика отсутствует, значит это не представление, а репетиция. Причем, генеральная — ведь актеры–то в костюмах!
Да, семейство приготовилось в путь. Не решено, правда, каким видом транспорта предстоит воспользоваться, зато известны пункт назначения и приблизительный год прибытия. В центре комнаты составлены чемоданы. Главное содержание их — одежда. На Бернаре строгое черное одеяние. Рядом на столе лежат цилиндр и перчатки. Луиза и Райлика наряжены в длинные платья с кружевами, оборками, складками, фестонами и прочими важными деталями. Рядом с цилиндром покоятся женские шляпы с лентами. Красота! Каждая мода хочет утвердиться навечно. Что против былого эстетизма нынешние функциональный примитивизм и эротический максимализм? Нищета прогресса!
Над созданием туалетов увлеченно трудились все трое. Поначалу Бернар высокомерничал. Мол, не в одеждах мудрость ума, а верность моде убавляет от свободы духа. Потом втянулся в коллективный труд. Он добывал материалы в литературных источниках, материалы из магазинов тканей доставляла Райлика, а умелые руки Луизы были заняты материализацией идей. Обсуждение моделей и примерки — общее дело.
— Мы, кажется, готовы. Что будет дальше, папа? Наши намерения никто не принимает всерьез.
— Ошибаешься, дочка! Принимают всерьез, да стесняются других и себя, потому и не подают виду. Все эрцы одним мирром мазаны. И твои Рона и Мики, безбожники, уголком сердца верят в избранность и вечность эрцев. А чудные эти свойства означают среди прочего, что сему народу дарована свыше привилегия покидать колесницу времени, неумолимо влекущую из прошлого в будущее все иные божьи творения, — высокопарно возразил Бернар.
— Теперь, как в старой сказке, мы должны закрыть глаза и открыть глаза? — прервала Луиза поток мужниного красноречия.
— Нам не нужен тайный проход на городском мосту и не требуется машина времени со скрипучими рычагами. Мы крепко верим, и этого довольно. Жизнь сильна верой, а чудеса — для сказки. Не станем закрывать и открывать глаза, а оглянемся вокруг себя.
Луиза и Райлика последовали призыву, повернули головы направо и налево. Они сидят в беседке в тихом городском саду. Напротив стоит элегантный Бернар, и на физиономии его сияет торжествующая улыбка.
Сколь неудержимо ликование Бернара, столь велико изумление Луизы и Райлики. Ибо вера в чудо не исключает удивление ему.
— Мы перенеслись в девятнадцатый век, в страну Ашназ, в славный город Уухен, — ответил Бернар на немой вопрос на лицах женщин, — Немного осмотримся и начнем искать пристанище.
— Почему именно Уухен? — спросила Райлика.
— По моим предположениям, в этом городе, или где–то поблизости, хранится Свиток. Я слышал рассказы отца и деда. Здесь, в Уухене, в то, а вернее в это время, взошли семена просвещения и гуманности — пути эрцев к спасению. Посему и Свиток спасения должен находиться здесь и сейчас.