— Это что ж выходит? — спросил Итин — тебе уже на социализм-капитализм плевать — лишь бы САМОМУ устроиться? Кто на службу возьмет — тому и служить честно?
— Ты меня не агитируй! — усмехнулся Младший — я ж тебе, не пролетарий. Тьфу! Был — когда-то.
— Какая, к черту, агитация? — ответил Итин — просто, жалко мне тебя. Так и не понял ты, ЧТО мы строим. С кровью лишней, с ошибками иногда — если учимся по-живому, без экспериментов: сами мы, эксперимент, не вышло, так снова вперед, без слез и соплей. Чтобы стало, как у Гонгури. Где мать ребенка отдаст, навсегда, без сожаления — зная, что те, кому положено, любить его будут больше, чем она бы искренне могла. Где влюбленные будут расставаться без слез — зная, что на месте новом, куда каждого пошлют, они других встретят, таких же верных. Зачем семья — если все там, близкие друг другу? Зачем дом — если тебя всюду пустят? Зачем собственность — если все тебе дадут, что нужно? Вот настоящий коммунизм — торжество любви всеобщей! Которое попы на небесах обещали — а мы на земле построим.
— Лет через тысячу — в светлом будущем, бесконечно далеком. Как созреет.
— А уж это, зависит от вас! — убежденно ответил Итин — идея, она должна за собой вести, первой мечтой быть! Отчего мы сейчас уже мечтаем, к звездам — на планете этой дел мало, что ли? Да затем — чтобы дорога была бесконечной! Строить, это хорошо — но вы, удвоение произведенного продукта за год, главной идеей считать будете? Думаете, все само созреет, лет за тысячу? Нет — «мое», само не уйдет! Тысяча лет, или двадцать — это лишь, как скоро из себя собственника выдавливать, как раба, по капле, или сразу, со всей кровью! А вы — квартиры, автомобили — это ж какой расход лишний, если каждому — вместо того, чтобы общее, на всех! У нас специально в зал общий селят — чтобы все на виду, и вещами делиться, кому нужнее! Бескрылые вы — ползете, думая, как хорошо бы полетать, но нельзя! Можно — если на землю не оглядываться! У вас не вышло — у нас получится! Съезд наш — уже программу принял. Как коммунизм — за одно поколение построить. Эх, жаль — не увижу я!
— Это как? — усмехнулся Младший — для это вам надо совсем другое человечество создать.
— Значит, так и будет! — ответил Итин — это человечество сотрем, и новое с нуля создадим. Правильное.
Солнце давно уже перевалило за полдень. Суета у амбара утихла — все реквизированное растащили обратно по домам, в деревне налаживалась обычная жизнь.
— Ладно, поговорили — вышло твое время — сказал Младший — курить хочешь, напоследок? Возьми — довоенные еще, для особых случаев. Хоть какое удовольствие — в последний раз.
Итин взял папиросу. Вкус был слегка сладковатым, совсем не похожим на ядреный махорочный самосад. На мгновение ему показалось, что все стало — как много лет назад. Они идут вместе, через лес, к железной дороге — разговаривая, как тогда. Когда они еще были друг другу — братьями, товарищами. И могли стать — соратниками по борьбе.
— Знаю, что откажешься — сказал Младший — но все же… Если хочешь — иди с нами. Мое слово — даже для Верховного кое-что значит. Жизнь тебе — обещаю. А все прочее — после решим.
— Плюнул бы тебе в рожу — ответил Итин — да слюны жалко. Что, даже убивать боишься, плесень? Только мальца отпусти — ты обещал.
— Что обещал — выполню. Только на последний вопрос — ответь. Про «пароход ученых» — все, по списку, там были? Или кого-то втайне оставили — под замком? Список, который в газетенке вашей — я видел. Все там были? Ну?
— Все — усмехнулся Итин — мы, Партия, массам одну лишь правду говорим. Бывает, что не всю правду — по целесообразности. Но уж если сказали — значит, так оно и есть.
— Падлы! — сказал Младший — ТАМ этот пароход доплыл. Не то чтобы по-подлому — обещали выпустить, и в море уже, торпеду в борт. А затем еще всплыть, и из пулеметов — чтоб никто… И свалить все на командира лодки, которого сами же после расстреляли…
— Зато хлеб, в детские дома — ответил Итин — тебе напомнить, как было? Зерно нам — в обмен на выезд ученых. По списку — ИМИ составленному. Уже с приглашениями — кому где работать. Изобретать что-то — против нас. И хлеб выгружать — лишь после отплытия того парохода, под ИХ флагом. Командир лодки знал — что его, после во враги. И семью его — тоже. Но сказал «есть» — потому что НАДО. Настоящий коммунист — был. Но — дети хлеб получили. Когда — от голода падали, прямо в строю.