Нуристанки, конечно же, одеваются более нарядно. Свои тали они украшают шнуровкой из разноцветной тесьмы с помпонами. Поверх шаровар надевают платье длиной обычно чуть ниже колен. Талию опоясывает цветная тесьма. Платье украшают бисером и ожерельями из нанизанных на нитку разноцветных шерстяных шариков. Края платьев обшивают бисером и разноцветными пуговицами. В холодное время года надевают шерстяную накидку с рукавами в три четверти и со шнуровкой у шеи вместо пуговиц. На шее — обязательно несколько рядов ожерелий — «гара», на пальцах — серебряные или латунные кольца без камней. Девушки украшают грудь и запястья татуировкой, обычно выполняемой зеленой краской в виде точек или цветов. Прически же отличаются простотой и удобством для работы: волосы обычно убирают назад и собирают в пучок.
В женской одежде преобладают три основных цвета — черный, белый и красный. Черный — цвет рабочего платья, которое обычно лишено украшений; одежду белой цвета обшивают бисером и носят по торжественным дням, но самой нарядной считается одежда красного цвета, которую надевают на свадьбы и помолвки.
Жизнью каждого племени или группы племен руководил совет старейшин из представителей от каждого селения. Из числа старейшин — «джиштов» — избирался главный старейшина — «уварджишт», который, в частности, обязан был проводить советы в своем доме и угощать всех присутствующих на них.
Для обеспечения влияния среди соплеменников у кафиров всегда считалось необходимым иметь скот, быть храбрым в бою и щедрым к соседям в мирное время. Чтобы получить титул «джишт» и, таким образом, иметь право принимать участие в решении вопросов жизни племени, будущий старейшина устраивал «малабар» — великое пиршество, сопровождавшееся церемонией «сун ашит», когда под звуки музыки в честь джшита исполнялись хвалебные гимны и в его ухо продевалось серебряное кольцо. Старейшина наделялся право сидеть на особого рода табурете, и поэтому малбар часто называли и «пиршеством табурета».
Однако до начала нашего столетия значительно большим, чем джишты, влиянием среди племен пользовались богатые воины — «шурмачи». Если для того, чтобы быть выбранным старейшиной, было необходимо прежде всего обладать большим достатком, то стать шурмачем можно было, только проявив себя в войнах и тем самым закрепив личный авторитет: ведь само слово «шурмач» означает «мужественный», «воинственный». Особо отличавшийся в бою получал право на ношение особых копья и лука, а также пояса с серебряными колокольчиками или медной пряжкой. Знаки отличия определялись по количеству врагов, собственноручно убитых шурмачем на поле брани. На его могиле устанавливалась высокая плита с разноцветными колышками по числу совершенных подвигов.
Вплоть до 30-х годов, когда король Аманулла отменил в этих районах рабство, в Нуристане продолжала действовать и система рабского труда. Рабов — «бара», поступавших главным образом за счет войн, поселили в изоляции от деревень и использовали на самых тяжелых работах. Сегодня потомки бари, образуя прослойку ремесленников, живут небольшими группами, занимаясь гончарным, ювелирным, кузнечным и сапожным делом, производством и мелкой торговлей скобяными товарами. Они большие мастера резьбы по дереву, отличные каменотесы и плотники, и именно искусству бари самобытная деревянная скульптура Нуристана обязана своими лучшими образцами.
Посещавшие в различные времена Нуристан путешественники отмечали сравнительно большее, чем в соседних районах, равноправие между мужчинами и женщинами, несмотря на издавна существовавший обычай полигамии. Браки осуществлялись не только внутри одной деревни, но и вне ее, поэтому во многих нуристанских селениях живет множество семей, связанных тесными родовыми узами. Кстати, нуристанка никогда не носила чадры. Наиболее подходящим для брака возрастом считается 20 лет для девушки и 25 — для мужчины; женитьба на малолетних всегда расценивалась здесь как нарушение древних обычаев. Нуристанец мог взять в жены двух сестер, но вступление в брак со своими кузинами, что в целом широко распространено среди мусульман, встречает резкое неодобрение. Если же такой брак все-таки состоится, то жениху не только навязывали нарочито обременительные расходы по свадьбе, но за нарушение традиции он должен был в качестве штрафа отдать тестю в среднем до 100 голов скота.
Решение о браке принималось, как правило, по обоюдному согласию молодых, и только после этого к отцу невесты направлялись сваты. После переговоров из дома жениха доставлялась свежая баранья туша, и вечером сваты ужинали в доме отца девушки. Для того чтобы юношу и девушку считать мужем и женой, требовалось их согласие, данное в присутствии свидетелей. Конечно, и слово родителей далеко не последнее. Вряд ли кто из молодых людей захочет стать предметом всеобщего порицания. «Дурной сын пускает ветер на родителей», — гласит старая поговорка нуристанцев.
В день свадьбы в дом жениха переносили одежду и украшения невесты, подготовленные ее родителями. Они, кстати, должны были обеспечить годичный расход на содержание своей дочери в доме ее мужа. К свадьбе, на которую приглашались не только близкие родственники, но и многие гости и которая продолжалась несколько дней, отец жениха дарил девушке серебряные кольца, ожерелье и кубок для вина.
Нуристанский свадебный обряд во многом остался таким же, как и во времена кафиров. Правда, и раньше на драгоценности и одежду невесты от жениха затрат не требовалось, то теперь это считается необходимым. Кроме того, все большее распространение получает обычай дарить невесте деньги. Еще полвека назад такого обычая не существовало: ведь деньги не имели хождения среди кафиров, и их функции выполняли скот и зерно.
Брачные дела иногда порождали серьезные конфликты между семьями. Так, в одном селении долго не утихали страсти в связи с похищением девушки из соседней деревни. Поначалу родители согласились отдать дочь в жены соседу, но потом почему-то передумали. Обманутый жених собрал родственников, и те с оружием в руках напали на дом отца экс-невесты и выкрали девушку. Возмущенные родные кинулись преследовать воров; завязалась перестрелка. В результате — трое убитых и четверо раненых, но отыскать девушку так и не удалось, несмотря на обещанное крупное вознаграждение.
Развод у нуристанцев — явление естественное. Он был и остается простым по форме. Если развода требует женщина, то при вторичном замужестве ее новый муж должен втройне заплатить разведенному его прошлые расходы на свадьбу. Если же инициатива развода исходит от мужчины, то новый муж выплачивает бывшему супругу своей жены только то, что когда-то им было истрачено на свадьбу.
Старые обычаи продолжают оказывать влияние и на определение степени наказания за проступки. Убийство, к примеру, требует кровной мести, но виновный может обратиться к родственникам жертвы с просьбой о прощении, предложив выплату виры. Откровенно говоря, заметил как-то один из моих знакомых, кровная месть внутри племен не поощрялась и не поощряется из-за опасения сокращения численности населения, но, пока виновный не выплатит виру, наследники жертвы не должны стричь волос и ногтей и встречаться с кем-либо, а убийца не должен появляться в родных местах. Поэтому откуп и сейчас очень распространенное явление, и нуристанец может откупиться практически за любой проступок, причем расплачивается, как правило, скотом, количество которого зависит от тяжести проступка.
В отличие от других районов Афганистана нуристанки и сейчас рожают не дома, а в своеобразных родильных домах — «шара», которые сооружаются в некотором отдалении от деревни и являются общей собственностью жителей селения. В шара, представляющей собой большое деревянное здание с несколькими комнатами, женщина проводит последний предродовой период и короткое время после родов — в целом не более недели. Существует поверье, что после родов женщина ни под каким видом не должна возвращаться из шара по той дороге, по которой пришла: чтобы не «сглазить» ребенка.