В значительной степени сохранив черты старой родо-племенной организации, кочевые племена всегда играли видную роль во внутренней жизни Афганистана. Их история неотделима от всей истории страны; в середине XVIII в. родо-племенная организация племен в значительной степени стала политическим ядром самостоятельного государства. С тех пор ни одно важное событие в жизни страны не обходилось без их участия.
Однако отношения племен с центральным правительством обострились, когда они враждебно встретили мероприятия по вовлечению кочевников в орбиту активной экономической жизни путем перевода их на оседлость.
И по сей день влияние родо-племенной верхушки кочевых племен, сохраняющих древнюю структуру семья — клан — племя, весьма значительно. В решении большинства аспектов внутренней жизни племенная знать опирается на джиргу. В переводе с пушту «джирга» означает «круг», «собрание», «совет». Это древнейший орган племенного самоуправления. Корни института джирги уходят в далекое прошлое. Выполняя три функции — законодательную, судебную и полицейскую, джирга издавна служила важнейшим инструментом в деле мобилизации сил для отпора врагу. Но она не является чем-то постоянно действующим, а собирается по мере необходимости. Члены совета — «джиргамары»— из числа старейшин и состоятельных лиц занимаются разбором ссор, конфликтов, споров, случаев нарушения обычаев, регулируют взаимоотношения с другими племенами и т. д. Джирга собирается либо во время стоянок кучи, либо в мечетях, либо на деревенских площадях, либо в «михманхана» — домах для странников, которые есть в любом селении.
Выступая на джирге, оратор в своей речи обязательно приводит выдержки из Корана, старинные пословицы и поговорки, обращается к образам народной поэзии. Все это служит критерием мудрости, определяет глубину познаний и подтверждает убедительность доводов. В то же время часто употреблять длинные общие фразы или говорить в резкой, грубой форме никогда не считалось достоинством, хотя и краткость далеко не всегда считается убедительной. Джирга длится до тех пор, пока не выскажутся все желающие. Ее решение объявляется от имени джиргамаров в присутствии всех заинтересованных сторон, после чего никто не имеет права его нарушать. Завершается собрание праздником с обильным угощением, спортивными играми, песнями и танцами.
При серьезных конфликтах между племенами джирги назначает миротворческий орган — «марака», который ведет переговоры с враждующими сторонами. В решение вопросов о взаимоотношениях племен, как правило не вмешивается даже правительство.
Свое решение местные и племенные джирги принимают на основании «пуштунвалай». У разных племен в различных районах положения этого кодекса имеют свои особенности. Афганец их должен уважать, отступление от них расценивается как тяжкий проступок. Одним из главных предписаний кодекса издавна была обязанность защищать родную землю. Чувства свободы и патриотизма всегда высоко ценились. При появлении общей опасности племена объединялись, давали клятву совместно бороться с врагом и до победы над ним забыть о собственной вражде. Чувство национальной гордости, пожалуй, самая характерная черта каждого афганца. Спросите вы даже самого бедного, одетого в лохмотья пуштуна, кто он, и тот с гордостью ответит: я — афганец. Говоря о себе, он нередко обобщает, подчеркивая: мы, афганцы…
Пуштунвалай предписывает «нынавати»— оказание обязательной помощи всякому, кто в ней нуждается. По обычаю, проситель может подойти к шатру кочевника и не садится на ковер хозяина до тех пор, пока его просьба не будет удовлетворена. В случае отказа честь и достоинство хозяина, отвергнувшего просьбу, останутся запятнанными надолго. Универсальностью нынанати пользуются для прекращения вражды путем либо посредничества, либо прямых переговоров. Если, подойдя к шатру, противник накидывает на шею верблюда веревку и в рот берет пучок соломы, то тем самым он демонстрирует свое миролюбие и намерение прекратить вражду. Потерпевший обязан в этом случае не только проявить великодушие, но и пойти на мировую без всяких условий.
Нашедшие отражение в пуштунвалае черты кочевников — гордость, непримиримость к обидчикам и оскорбителям — прослеживаются и в других случаях, в том числе в «бадаль хистыль». Он предписывает обязательную компенсацию за обиду, притом любой ценой, нередко вплоть до кровной мести. На почве бадаль хистыль кровная месть и вражда семей и целых кланов может переходить из поколения в поколение как наследство.
Однако, затронув этот обычай, было бы несправедливо поставить здесь точку. Ведь бадаль хистыль одновременно предусматривает прекращение вражды и кровной мести. Для этого родственники виновного должны передать наследникам жертвы одну или несколько девочек-подростков, что считается «платой за мир». Существует компенсация за убийство, ранение, увечье; ее размеры различны у разных племен. Иногда за убийство взыскивается «цена крови» — «хун». Выплата осуществляется наличными и скотом, причем за убийство женщины размер хуна меньше. Если же получивший компенсацию за убийство все-таки прибегнет к кровной мести, то он обязан не только возвратить хун, но и сам оплатить штраф. Кроме того, джирга может приговорить убийцу к смертной казни. Но он может избежать ее, если выплатит хун и на похоронах возьмет на плечи одну из сторон деревянных носилок, на которых на кладбище несут тело покойного, а перед погребением полежит в его могиле.
Хун выплачивают при потере ноги, руки, а также за убийство собаки кочевника; ножевое ранение в спину если преследуемый трусливо убегал, не компенсируется: такая рана — позор для самой жертвы. Однако во всех этих случаях уполномоченные виновного должны преподнести пострадавшему барана, а при убийстве к родственникам жертвы с таким подношением направляются две-три женщины из семьи убившего, что считается исключительно унизительным и для него самого, и для его родственников.
Самой же, пожалуй, примечательной чертой бадан хистыль является предписание отвечать добром на добро, и каждый новый знакомый становится для афганца другом. Именно поэтому среди них трудно встретит человека, у которого не было бы обширного круга знакомых. Встретившись на улице и оживленно беседуя на самой середине проезжей части, они долго расспрашивают друг друга не только о собственных делах и здоровье, но и о жизни многочисленных приятелей.
«Много и эмоционально написано в художественной литературе о романтической и независимой жизни кочевников, о свежем воздухе, которым они дышат. Действительность же другая, — писала как-то «Кабул Таймс». — Кучи ведут трудную, полную лишений жизнь и в ней нет ничего романтического. Это неграмотные скитальцы. Перед ними стоят большие проблемы».
Действительно, жизнь кочевников нелегка. Сами они все больше превращаются в анахронизм, тормозящий социально-экономическое развитие страны. Скот продолжает составлять основу любого кочевого хозяйства, но в последнее десятилетие все большую роль начинают играть смешанные скотоводческо-земледельческие хозяйства. Существует и особая разновидность кочевников — торговцы. До начала XX в. они держали в руках значительную часть всех торговых операций не только внутри страны, но и за границей, вывозя афганские товары в Индию и Среднюю Азию.
Постепенно утратив позиции в конкуренции с крупными торговыми компаниями, кочевники в определенной мере продолжают сохранять их во внутренней торговле. Однако в связи с расширением сети современных автомобильных дорог роль кочевников и в этом секторе все больше сокращается. Хотя и не совсем. Например, в Кандагаре мне довелось познакомиться с кочевником — владельцем парка мощных грузовиков.
Кучи поставляют на внутренний рынок овчину, шкуры, шерсть, войлок, каракуль, мясо и т. д. Прочны их связи и с оседлым населением; скупая скот, зерно, товары кустарного промысла, они реализуют их в Кабуле и других городах. Нередко кочевники являются для крестьянских хозяйств почти единственными поставщиками тканей, обуви, одежды и промышленных товаров. Кроме того, крестьяне берут у кучи в долг зерно и в результате попадают к ним в кабалу. Тогда кочевники скупают у них клочки земли и становятся землевладельцами.