На Миндави встретишь любого кабульца: и того, одетого по-европейски, кто приезжает на своем автомобиле последней марки, и того, кто пришел сюда пешком, в стоптанных сандалиях — «чаплях» — на босу ногу, в традиционных шароварах, рубашке навыпуск, поношенном жилете и пиджаке с чужого плеча. Миндави, как, впрочем, и весь Кабул, не подвержен капризам моды: каждый носит то, что у него есть, и одежда горожан представляет собой пестрое сочетание разных стилей. Здесь встретишь экстрамодного юношу в расклешенных брюках и вместе с тем в традиционной афганской каракулевой шапке. Наряду со шляпами носят тюбетейки и белоснежные дастары, мини-, миди- и макси-юбки с вышитыми разноцветным бисером блузами — элементом одежды кочевых племен. Чаще, чем в других районах города, на Миндави можно увидеть и чадру— старенькую, залатанную, из-под которой торчат простые галоши на босу ногу, и красивую, новую, которая под стать модным туфлям на «платформе». Из-за густой сетки на лице смотрят на прохожих настороженные и пытливые глаза. А вокруг — разноголосый шум и говор базара.
Языки пушту и дари отличаются богатством арсенала приветствий и обращений. Вежливость и любезность — неотъемлемая черта каждого афганца, к какому бы слою общества он ни принадлежал. Встречаясь на улице, знакомые долго приветствуют друг друга, расспрашивая о здоровье, делах, житье-бытье. Нередко наблюдаешь такую сцену: на самой середине проезжей части стоят два приятеля и, не обращая внимания ни на движущийся транспорт, ни на пешеходов, мирно беседуют, что порой доставляет немало хлопот водителям.
Эта особенность характерна и для эпистолярного стили: в письме о себе пишут в третьем лице, а обращение к адресату ставится только во множественном числе. Таков же стиль уличной рекламы и объявлений. Например, возле управления регулирования уличного движения прохожий прочтет такую надпись: «Когда во двор входит взятка, то справедливость вылетает в окно!» Лаконично и мудро! В духанах на Миндави рядом с отрывками из Корана, такими, как традиционное «Нет бога кроме Аллаха», висит в разных вариациях прозаически-лирическая казуистика типа «Просим прощения, но сегодня — за наличные, а в долг — завтра».
К Миндави примыкают остатки старого крытого базара Чарчата (Четыре арки). Это вереница узких улочек и переулков с глинобитными постройками. Здесь когда-то был целый квартал лавок ювелиров-заргяров. Сейчас они в основном располагаются неподалеку, вдоль набережной Кабула.
Ювелирное дело — здесь традиционное ремесло. Однако, по признанию самих кабульских «заргяров» — они всегда были гораздо лучшими мастерами по серебру, чем по золоту. Одна из причин заключается в том, что серебро здесь издавна имело большее хождение, чем золото, а серебряные кольца считались талисманом.
Золотые копи были и труднодоступны, и не отличались богатством. Наиболее распространенной оставалась промывка золотого песка на берегах Амударьи, и древний способ, передававшийся из поколения в поколение, был простым, но трудоемким. На берегу устраивали покатую насыпь и покрывали ее овчинами шерстью вверх. Над овчинами ставили проволочную сеть и на нее лопатами насыпали песок, затем поливали его водой. Крупный песок оставался на сети, а мелкий с частицами золота осаждался на овчине. Но и сегодня афганского золота почти не встретишь в ювелирной лавке, и украшения делаются, как правило, либо из переплавляемых монет, либо из старых изделий. У каждого ювелира множество золотых «пехлеви», ливанского золота, а иногда встретишь и старые русские пяти- и десятирублевые монеты.
Что же касается серебряных украшений, то их сейчас во множестве можно встретить в знаменитых «антикфоруши» — антикварных лавках Кабула. На Миндави их нет: рассчитанные на иностранцев, они располагаются в новой части города. Чего только не увидишь в антикфоруши: старые часы и ковры, самовары и монеты, холодное и огнестрельное оружие, которое уже давно не стреляет, зато привлекает отделкой казенной части и приклада, посуду и светильники, национальную одежду и украшения кочевников! Одни лавки специализируются на оружии, коврах и предметах домашнего обихода, другие — на одежде и украшениях.
— Эти предметы, — рассказал мне как-то владелец одной из антикфоруши, — как правило, не имеют исторической ценности. Мы строго следим за вывозом из страны антиквариата, и для того чтобы вывезти антикварную вещь, необходимо получить сертификат Управления археологии и охраны исторических памятников.
Старое оружие лавочники скупают у кочевников, которые охотно продают его за наличные, а резную мебель ни низких ножках и небольшие деревянные статуэтки богов предлагают тем, кто хочет оставить на память образцы быта жителей Нуристана. Многое, правда, делается и по заказу, но по старым образцам.
Однако самые любопытные лавки — те, где продают национальные одежду и украшения: длинные вышитые рубахи, обувь, металлические с тонкой резьбой, крупными агатами, лазуритом и бирюзой пояса, серебряные и латунные серьги, броши, массивные ожерелья и многорядные браслеты.
Хозяин одной из таких лавок, продемонстрировав все украшения, вдруг стал быстро снимать их со стены, обитой тонкой красной материей. Разбросав изделия по полу, он резким движением сорвал со стены обивку, за которой оказалась дверь, куда он мне предложил войти. Когда был включен свет, я увидел, что стены небольшой комнаты были от пола до потолка увешаны серебряными и латунными украшениями. Мне они показались такими же, как и те, что выставлены в лавке, но разница в цене была огромная.
— Здесь собраны только действительно старинные образцы ювелирного искусства кочевников, — пояснил хозяин. — Сейчас, когда среди иностранцев резко возросла мода на простые, грубые по обработке украшения кочевников, появилось множество подделок, которые с первого взгляда просто не отличишь от настоящих.
Действительно, летом, когда в Афганистан приезжает особенно много туристов, антикварные лавки Кабула не знают покоя, и местом торговли становятся даже тротуары и парки. Тогда же здесь появляются и множество хиппи. Толпясь на кабульских базарах, они все что-то деловито выспрашивают и ищут. Но, увы, не древняя история, не археологические памятники и не этнография страны интересует их, хотя хиппи и щеголяют в амулетах и длинных платьях «под кочевников». Не встретишь их ни в Кабульском музее, ни на ферме, ни на промышленном предприятии — они безразличны ко всему. Привела же их сюда главным образом страсть к наркотикам. Но им все же далеко до «деловых» людей. Стремясь использовать афганские пограничные пункты для транзита запретного товара из Китая и Юго-Восточной Азии, эти последние прибегают к самым изощренным методам и ухищрениям, по сравнению с которыми двойное дно чемоданов «хиппи», опечатанные коробки из-под кинолент с припиской «не проявлено», канистры из-под бензина — детские забавы.
…Фасадом на набережную обращены десятки небольших ювелирных лавок. Они же — и мастерские, в глубине которых на небольших наковальнях набором легких молоточков придают изделиям форму заргяры, игрушечными мехами раздувая пламя в игрушечных горнах. Вся продукция: массивные золотые и серебряные браслеты, кулоны, броши и кольца с рубинами, топазами, агатами и александритами, на виду — на степах, за стеклами витрин и полок, выставленных прямо на улице.
Но особенно много изделий из небесно-синего камня: от запонок и табакерок до небольших скульптурных фигурок и просто тонко отшлифованных пластинок. Это знаменитый афганский лазурит — «ладжвард». В изделиях он эффектно оттеняет блеск золота, матовость серебра и естественную гамму цветов популярного в Афганистане отделочного камня — арагонита. Хотя лазурит считается полудрагоценным камнем, но ценится на вес золота — грамм за грамм. И это не случайно. Еще древние восхищались красотой и удивительной «теплотой» его красок. Более 700 лет назад Марко Поло, описывая свое путешествие в Китай и сообщая, в частности, об огромных залежах серебра, меди и свинца в северо-восточных районах Афганистана, упоминал о драгоценных камнях. Среди них итальянец особо выделял лазурит как лучший в мире по качеству. Таковым камень остается здесь и по сей день.
История лазурита, насчитывающая более 7 тыс. лет, и добыча ляпис-лазури, или лазуревого камня, многие столетия была окутана таинственными легендами и мрачной славой. Лазурит очень красив в ярких сверкающих лучах солнца, когда в нем отражается бездонная синева неба. В сумерках же он как бы мрачнеет, становится тусклым, почти черным. Поэтому особую популярность этот камень издавна приобрел именно в Южной Азии, столь богатой солнцем и сочными красками.