Кларисса уже чуть не плакала, когда вдруг в ее комнату гурьбой влетели другие феи. Конечно, тоже через форточку. Так у них заведено, чтобы поскорее выбираться на небеса. Поэтому форточку можно открывать не только изнутри, но и снаружи.
Эвелин и Лаура радостно запели, а Бегония превратилась в пианино, которое принялось им подыгрывать. Все они не обращали никакого внимания на растерянный вид Клариссы.
— День рождения! — вопили они, летая по комнате. Особенно это хорошо получалось у красного пианино, которое кувыркалось совершенно потешно, позабыв о том, что оно сейчас огромное и тяжелое.
Тут Кларисса, конечно, вспомнила, что сегодня она должна праздновать день рождения и принимать своих подруг.
Феи не могут ждать целый год, чтобы отпраздновать свой очередной день рождения. Так долго их сердечки не выдержат. Поэтому они назначают друг дружке дни рождения по очереди каждый день. И раз Эвелин, Лаура и Бегония уже отпраздновали свои, то теперь, конечно, настал черед Клариссы.
— Но у меня пропала картина! — хотела выкрикнуть Кларисса, но вовремя остановилась, вспомнив, что ее тайна связана с этой картиной и ненароком она может проговориться.
Ей пришлось через силу улыбнуться и запрыгать вслед за остальными. Но прыжки у нее получались, конечно, не такие, как надо, и улыбка ее была не такой радостной. Казалось, никто не обращал на это внимания, ведь Кларисса всегда была такой — она была феей задумчивости. Но, видно, на этот раз ничего у нее не получалось.
— Нет, я так не играю, — сказало красное пианино. — Она совсем не веселая.
Фея Бегония первой почувствовала, что Клариссе сегодня не до дня рождения.
— Тогда мы полетим к Робертине, пускай у нее сегодня будет день рождения. — И феи друг за дружкой вылетели в окно. Красное пианино, не прекращая играть, полетело вслед за ними, но никак не могло пролезть в форточку. Тогда оно быстренько превратилось в губную гармошку и, истошно гудя, понеслось вслед за подружками.
Пожалуйста, не осуждайте фей, они не могут не веселиться, ведь для этого они и созданы. Хватит с них того, что им приходится так долго хранить тайны.
А фея Кларисса печально висела в воздухе. Ни светлое солнышко, ни издалека долетающий смех подруг не радовал её. Она вздохнула. И вдруг взгляд ее упал на любимые фарфоровые чашки — почему же они не треснули, когда ее ожидала такая беда.
Фея стремительно подлетела к сервизу и, взяв чашку в руки, поднесла ее к свету. И сразу же заметила трещинку, которую кто-то искусно замазал, чтобы она не бросалась в глаза. Фея брала одну за другой все семь чашек, и все они оказались с трещинами. Значит, случилось что-то совершенно ужасное, если из-за этого треснули сразу все ее семь чашек.
А она ничего не заметила! Фея топнула ногой от злости. Но топанье в воздухе ничего не дает, поэтому фея спустилась пониже и топнула еще разик что было сил. Как ее провели! Ее — фею задумчивости! Эвелин, например, была феей улыбки, то и дело безмятежно смеялась, от чего часто попадала впросак. А фея Кларисса всегда семь раз думала, прежде чем что-либо решалась сделать, и, как оказалось, зря.
Глава вторая
ПЯТНАДЦАТЬ ВОЗДУШНЫХ ШАРОВ
Подумав и на этот раз, Кларисса решила, что пора действовать. Горем делу не помелеешь. Фея попыталась взлететь. Но печаль так заполонила ее за это время, что фея Кларисса больше не могла подняться в воздух.
Фея опять вздохнула и хлопнула в ладоши. И тотчас из резной шкатулки стали один за другим вылетать разноцветные воздушные шарики, которые надувались прямо на глазах. Став большими, они переплелись друг с дружкой, и фея только с их помощью смогла вылететь в форточку.
Кларисса поднималась все выше и выше, когда до нее долетел звонкий смех Эвелины. Фея Кларисса глянула вниз и увидела, как феи кружатся над лугом, который уже весь покрылся цветами от их веселья.
— Эвелин! — тихо позвала Кларисса.
Но звонкий смех заглушал ее голос.
Кларисса вновь опечалилась. И печаль ее была так сильна, что встревоженная Эвелин, даже не слыша ничего, почувствовала горе подруги и, подняв голову, увидела в небе пятнадцать воздушных шаров. Она сразу все поняла и понеслась к подруге.
Ведь подруги нужны не только тогда, когда тебе весело, но и тогда, когда тебе плохо. Они даже нужнее именно в это время, когда не радуют тебя ни солнечные лучики, ни аромат цветов, ни даже шоколадное мороженое.
Пятнадцать воздушных шариков в небе подсказывали фее Эвелин многое. Раз Кларисса не смогла подняться сама, раз она так печальна, значит, случилось что-то ужасное. А что может быть ужасным для феи? Да почти все! Начиная с пропажи любимого гребешка. Но в таком случае фее понадобился бы всего лишь один дополнительный воздушный шарик. А раз тут их все пятнадцать…