Прежде чем снова спрятать, она пересчитала оставшиеся деньги. Сколько их, она знала назубок, но прикосновение к купюрам делало их более осязаемыми. Если питаться рисом, бобами и овсянкой, можно выиграть время и оплатить дом еще за один месяц. Но как же это трудно! Во время предыдущего визита в продуктовый магазин она тайком оторвала две виноградины от грозди на витрине, и от их яркого сладкого вкуса чуть не застонала от удовольствия.
И все же деньги рано или поздно закончатся, как бы экономно их ни тратить. Надо устраиваться на работу, то есть оформлять бумаги и документы. Нужен номер социального страхования, может быть, даже водительские права. Некоторые работодатели могли попросить и номер телефона. Первыми двумя Беверли воспользоваться не могла: Гэри наверняка уже объявил ее в розыск по интернету, поэтому она оставила все документы дома. Не было у нее и телефона. В тумбочке нашелся брошенный сотовый, но он был абсолютно бесполезен, так как для его разблокировки требовался пароль или отпечаток пальца. Можно, конечно, солгать, вписав фальшивые данные и номера, но это чревато. О зарплате сообщают в налоговое управление, и работодатель в конце концов узнает правду. Следовательно, Гэри тоже узнает, где они. На своем посту в Министерстве национальной безопасности Гэри имел доступ практически к любой информации.
В данной ситуации ей нужно найти такую работу, за которую платили бы наличными: няней или уборщицей, а еще она могла бы готовить еду или читать какому-нибудь старичку. Главное, найти доску подобных объявлений здесь в городе.
«Сегодня, – подумала Беверли, – я найду в себе силы сделать все, что я запланировала».
Сверху послышался скрип двери спальни Томми. Сын спустился по лестнице, потер сонные глаза и натянул одну из двух рубашек, которые они привезли с собой в рюкзаке. Сколько времени пройдет, прежде чем дети заметят, что мальчик одевается в одну и ту же одежду, и начнут над ним смеяться? Из холодильника она достала молоко, а из буфета – коробку хлопьев. В шкафу был сахар, оставленный прежними жильцами, но она боялась это есть. Кто знает, какие противные жучки могли там расплодиться.
Беверли насыпала хлопья в миску и накрыла на стол, из маленького флакончика выдавила на ладонь немного пенки для волос, сначала пригладила непокорный чубчик Томми, а потом поцеловала его в щеку.
– Как спалось, малыш?
В ответ, как всегда, он лишь пожал плечами. Томми был несловоохотлив, а по утрам и подавно. Беверли достала арахисовое масло, джем и два последних куска хлеба, сделала сэндвичи, аккуратно завернула их в пленку и положила в бумажный пакет вместе с последним яблоком и мелочью на молоко. Ей хотелось бы иметь достаточно денег, чтобы купить мальчику батончики мюсли, печенье или даже нарезанную индейку или ветчину… Увы! Положив готовый завтрак в рюкзачок Томми, она села рядом с сыном и, с любовью глядя на него, продолжила:
– Дорогой, я задала тебе вопрос.
Он съел еще ложку и только потом ответил:
– Хорошо.
– Просто хорошо?
Когда он кивнул, она подождала.
– Тебе приснился плохой сон?
Томми покачал головой.
– Давай все же поговорим. Прошлой ночью что-то случилось?
– Не, просто очень громко.
– Что ты имеешь в виду? – спросила Беверли, стараясь не менять тон. Гэри не мог их найти так быстро.
– Там были сверчки. Миллион сверчков. Думаю, что и лягушки.
Она улыбнулась.
– Мы сейчас живем в деревне, милый.
Он кивнул, зачерпнул из тарелки.
– Как дела в школе? Как учительница?
Беверли никак не могла вспомнить, как ту зовут. Ничего страшного. Во-первых, до конца учебного года оставалось совсем чуть-чуть, а во-вторых, в школу она заскочила, лишь чтобы записать сына. Немудрено забыть фамилию.
– Томми?
– Она нормальная, – сказал он со вздохом.
– Ты с кем-нибудь уже подружился?
Он съел еще одну ложку хлопьев, затем наконец поднял на нее глаза.