Но как же Пег? Вспомнив про нее и про свои магазинные страхи, Беверли начала смеяться. Надо же такому в голову прийти! Конечно, Гэри успел по всем государственным каналам распространить сообщение о розыске особо опасной преступницы, но не мог же он лично поговорить с каждым полицейским или шерифом в стране. В настоящий момент она всего лишь имя и лицо на фотографии, висящей на стене почтового отделения или где-то еще. Одна из многих террористов, беглых преступников, грабителей банка. В мире, где преступность процветала, а люди каждый день совершали ужасные поступки, сотрудникам правоохранительных органов просто не под силу отслеживать имена, лица и описания, поступающие из разных уголков страны. Им бы с местными нарушителями разобраться.
«Почему же я так испугалась? – спросила себя Беверли. – Просто мне нужно было удостовериться, что мы в безопасности».
Она снова пожалела, что не взяла с собой побольше одежды для себя и Томми из своего шкафа… Нет, это больше не ее шкаф.
В том шкафу у нее стояла пара туфель от Кристиана Лабутена на великолепных красных каблуках, какие надевают знаменитости на торжественные мероприятия или на премьеры фильмов. Гэри подарил их ей на день рождения, и это был один из немногих подарков, которые она получила без предшествующего ему сеанса насилия. Наверное, можно было бы их втиснуть в рюкзак, чтобы потом надевать и любоваться, как делала Дороти с рубиновыми туфельками в «Волшебнике страны Оз». Увы, эта сказка не про нее. Меньше всего Беверли хотела бы вернуться к своей прежней жизни. Теперь здесь ее новый дом, и она стоит на своей новой кухне. И уже завтра эти стены будут желтыми.
А пока их нужно еще раз почистить. Взяв тряпку, она снова принялась оттирать – тщательно и не спеша, чтобы грунтовка получше схватилась.
Было очень поздно, когда она закончила. Или рано, как сказали бы те, кто встает на рассвете. И Беверли решила лечь на диване в гостиной, чтобы услышать, как проснется Томми. Она провалилась в сон – как будто ее мозг мгновенно отключился, но проснулась еще до того, как услышала шаги Томми на лестнице.
Легкость, которую она ощущала накануне, куда-то исчезла. Внутри появился и нарастал страх, и, как муха об стекло, билась мысль: «Во время побега я упустила из вида что-то очень важное!»
Гэри должен был найти ее удостоверение личности и телефон и сразу сделать несколько выводов. Во-первых, она намеренно лишила себя связи. Во-вторых, без удостоверения личности она не могла никуда улететь, значит, воспользовалась поездом или автобусом. Именно поэтому потребовались предосторожности на автовокзале – туда первым делом он и бросился. В тот день в разные концы страны отправились десятки автобусов, и отследить выбранное ею направление было сложно. Каков был бы его следующий шаг?
Опросить продавцов билетов. Что те могли сказать? Никто не видел путешествующих мать с сыном, никто не вспомнит длинноволосую блондинку. Потом он, вероятно, возьмется за водителей, но, поскольку вариантов выбранного ими маршрута было достаточно много, на это потребуется время. В конце концов, Гэри может найти ее водителя, однако что тот сможет рассказать? Ведь в его автобусе не ехали мама с мальчиком. Позже за руль сел другой водитель, и он тоже не смог бы вспомнить женщину с ребенком, путешествующих вместе. Даже если бы кто-то из водителей в зеркале заднего вида заметил Томми, то вряд ли запомнил, где и когда они сошли. Да и какой нормальный человек по прошествии стольких дней смог бы вспомнить – с таким количеством остановок и таким число пассажиров, которые садились и выходили на каждом шагу?
«Мы в безопасности, – решила Беверли. – Я все продумала и предусмотрела заранее и точно знала, как поступит Гэри».
И все же чувство тревоги не отпускало, а, наоборот, все больше разрасталось. И вдруг неожиданно и страшно – как удар Гэри в живот – обрушилась мысль: «Камеры! О боже! На всех автобусных станциях должны стоять камеры».
Часть третья. Колби
15
Как всегда во Флориде, утро было ясным, и я отправился на пробежку. Воздух буквально загустел от влажности, и, когда я добрался до пляжа, мне пришлось снять рубашку и использовать ее в качестве банданы, чтобы пот не заливал глаза.
Я бежал по плотному песку у самой кромки воды: мимо бара «Бобби Ти», мимо прибрежных отелей, включая «Дона», а затем развернулся и затрусил домой. Рубашка, шорты и носки были хоть выжимай, поэтому сразу отправились в стиральную машину, а я залез в душ. Только после двух чашек кофе я был готов начать новый день. Взял в руки гитару и следующие два часа провел за доработкой песни, которую исполнял Морган накануне. Я чувствовал, что есть в этой песне что-то особенное – какая-то музыкальная тема; еще чуть-чуть – и она зазвучит. В процессе работы я постоянно задавался вопросом: увидимся ли мы с Морган снова?