Наведя в квартире порядок, я взял в руки гитару. Стал наигрывать мелодию песни, которую накануне играл Морган на пляже, и вновь убедился, что ей чего-то не хватает. Текст звучал как-то невнятно, его нужно было доработать.
Вычеркивая и переписывая отдельные фрагменты, я все думал о том, как все переменилось с появлением Морган. Причем речь шла не только о чувствах, которые я испытывал к ней, но и о моем отношении к себе. И тут вдруг пришло вдохновение, и песня стала рождаться сама собой. Под впечатлением ярких картинок, всплывающих у меня в сознании, слова песни обрели смысл и глубину. Я усилил эмоциональную составляющую припева, живо представляя себе, как многослойная запись придаст ему звучание госпел-хора.
Взглянув на часы, я понял, что опаздываю и не успею записать новый вариант. Я надел чистую футболку, торопливо собрал все необходимое для выступления у «Бобби Ти» и выбежал из квартиры. Над головой закручивались в спирали облака, словно аккумулируя энергию для взрыва. Я добрался до пляжа за пять минут, отметив, что, хотя все места в баре заняты, народу в два раза меньше, чем на предыдущем концерте. Морган нигде видно не было.
Я отыграл свою программу, потом еще целый час исполнял композиции по заявкам. Все это время тучи сгущались, порывы ветра постепенно набирали силу. Некоторые люди начали покидать бар. Я их прекрасно понимал – грозовые всполохи неумолимо приближались. Рэй в любой момент мог прервать выступление.
Изредка сквозь клубящиеся тучи пробивались лучи солнца, создавая необыкновенно прекрасные цветосочетания. И все же пляж пустел, и по мере того, как все больше людей уходило из бара, я начал сомневаться, что Морган появится.
Но она пришла – когда солнце окончательно скрылось. Она была одета в красивый желтый сарафан; через плечо, как и накануне, висела сумка «Гуччи». При неярком, постоянно меняющемся предгрозовом свете она походила на инопланетянку. Девушка помахала мне рукой, и я в ответ заиграл мелодию песни, над которой работал. Теперь я знал наверняка, что никогда бы ее не закончил, не встреть я Морган. Когда первые ноты заполнили зал, на ее лице появилось выражение радостного узнавания. Обычно, когда я пою, я чувствую и вижу всю аудиторию, но тогда все мое внимание было сфокусировано исключительно на Морган – особенно при исполнении новых слов. Когда песня закончилась, в зале воцарилась тишина, а затем раздались нескончаемые аплодисменты, прерванные лишь яркой полосой молнии, расколовшей небо над водой. Несколько секунд спустя глубокий раскат грома прокатился по пляжу, как огромный, медленно движущийся звуковой клубок.
Аплодисменты постепенно стихли, большинство зрителей поднялись со своих мест. Когда подошел Рэй и подал мне знак заканчивать, я тут же отложил гитару. Администратор еще говорил в микрофон, а я уже шел по залу в сторону Морган.
– Ты пришла, – произнес я, не в силах скрыть радость. Люди, не отрывая встревоженных глаз от неба, спешили мимо нас: кто на пляж, кто в сторону парковки. – Я так боялся, что у тебя не получится…
– Ты исполнил ту самую песню, – тихо сказала она и при этом дотронулась до моей руки. Ее глаза ярко блестели. – Сегодня она звучала по-другому.
Я уже собирался пуститься в объяснения, но потом понял, что не стоит – Морган без слов все понимает. Над водой молния снова прорезала небо, вслед раздался раскат грома – намного ближе, чем несколько минут назад. Ветер стал прохладнее, но все, что я замечал, – это тепло ее руки на моей коже. И выпалил первое, что пришло в голову:
– Как «Буш Гарденс»?
Морган кивнула в сторону неба и при этом задорно улыбнулась.
– Ты действительно хочешь поговорить об этом? Сейчас? Тебе не кажется, что нам пора уходить?
Я с трудом взял себя в руки.
– Только возьму свои вещи, хорошо?
Она последовала за мной мимо столиков. Большая часть оборудования была уже убрана Рэем и его ребятами. Когда я потянулся за чехлом для гитары, упала первая капля дождя, и тут же начался дождь. Мы не успели добежать до парковки, как обрушился ливень, который назревал в течение всего дня. Я сначала усадил Морган, потом бегом обогнул грузовичок и запрыгнул в кабину; рубашка и брюки были насквозь мокрыми. Вода текла потоками: даже при включенных стеклоочистителях складывалось впечатление, что ты внутри автомойки. Ничего не видя, я кое-как выехал с парковки. На бульваре Галф машины, включив аварийные огни, съезжали на обочину. Молнии над головой сверкали, словно огненные столбы.