Я сделал еще один глоток вина и решил: нужно время от времени давать себе передышку – писать песни, гулять или просто с удовольствием бездельничать. Нужно встречаться со старыми друзьями и быть открытым для новых возможностей и новых людей. Как же я мог раньше не замечать всего этого? В конце концов, в жизни есть не только работа, и я больше не хочу быть тем человеком, каким был до приезда во Флориду. Хочу заниматься тем, что для меня важно, меньше беспокоиться о том, что мне не под силу изменить. Не когда-нибудь в будущем, а сейчас – сразу после возвращения домой. Что бы ни случилось между мной и Морган, я со всей очевидностью понял, что должен и способен измениться.
Поднявшись с дивана, я подошел к раздвижным дверям на балкон. Дома в такую погоду я бы стал волноваться из-за посевов, кур или крыши теплицы, но сейчас буря была для меня прекрасным зрелищем, заряжающим силой и энергией. Казалось, сама судьба распорядилась так, чтобы этот вечер не был похож ни на один из предыдущих. Скорее всего, мои чувства и романтические ожидания сделали его особенным. Уверен, что Пейдж со мной согласилась бы.
Как бы я хотел поговорить с Пейдж, спросить ее совета, задать волнующие меня вопросы: «Почему я во всем сомневаюсь? Способна ли любовь изменить человека? Смогу ли я перезапустить свою жизнь?»
Но может ли Пейдж быть мне советчицей – с ее-то жизненным опытом? Скорее всего, нет. Когда-то она была влюблена, однако вспоминает об этом редко. Только раз обмолвилась, что любовь и боль – две стороны одной медали. Я понимал, почему она так говорила, но иногда, заставая ее за чтением любовных романов, начинал сомневаться. И все-таки она поняла бы мое состояние. В пору, когда Пейдж встречалась со своим будущим мужем, она редко проводила вечера дома, а когда появлялась, всегда была беззаботной и радостной. В то время я так ушел в свои переживания, что ничего вокруг не замечал, разве радовался иногда тому, что они с тетей не ссорятся. Лишь когда за ужином она объявила, что уезжает с фермы, я понял, насколько серьезны эти отношения с парнем, которого я видел один раз – когда он забирал Пейдж на свидание. Вскоре после отъезда сестра позвонила: они расписались. Все это произошло с головокружительной быстротой: только вчера рядом была Пейдж, которую я хорошо знал, а на следующий день я задавался вопросом: что за незнакомка жила у меня под боком?
Теперь я смог понять ее чувства и переживания: любовь протекает по своему особому плану и делает радикальные перемены почти неизбежными.
Сходить к машине за гитарой? Играя на ней, я смог бы хоть чуть-чуть упорядочить мысли. Но из-за бури я все же решил не выходить. Вместо этого нашел в телефоне подборку лучших своих песен, выпил еще немного вина и, встав у стеклянной двери балкона, стал вспоминать те впечатления и чувства, которые вдохновили меня в свое время на каждую из этих песен. А потом задумался: если бы дядя не ушел из жизни, остался бы я на ферме или попытался бы, как Морган, сделать музыкальную карьеру? Скорее всего, у меня ничего бы не получилось. Однако сейчас я не мог избавиться от чувства разочарования и грусти. Я понимал, что Морган гораздо талантливее меня, но ее целеустремленность пробудила во мне давно уснувшие надежды.
Я услышал шум за спиной и оглянулся. Морган стояла посреди гостиной со свечой в руках. Она переоделась в легкое платье с глубоким вырезом, и я откровенно залюбовался ею. Ее все еще влажные волосы лежали крупными волнами, переливающимися при свете свечи. Потеки туши на щеке исчезли. Девушка нанесла легкий макияж, эффектно подчеркнув темные глаза и придав губам яркий глянцевый блеск. Кожа рук и ног светилась как атласная. У меня перехватило дыхание.
– Ты… прекрасна… – Мой голос охрип от волнения.
Девушка улыбнулась и перевела дыхание. Этот тихий вздох и секундная растерянность в глазах сказали мне многое: в ее жизни появился человек, который заставил задуматься о будущем и испытать совершенно незнакомые чувства. Подойдя к журнальному столику, Морган бесшумно поставила свою свечу рядом с моей, а потом замерла и прислушалась к музыке, доносившейся из моего телефона.
– Это ты сочинил?
– Да, – признался я.
– Я этого не слышала.
– Обычно на концертах я не играю эту музыку.
Мой голос звучал уверенно и спокойно, хотя сам я трепетал, наблюдая за тем, как Морган садится на диван: на последнем движении край ее платья чуть приподнялся… так эротично…
– Не хочешь бокал вина?
– Спасибо, нет, – ответила она.