Судя по тому, как тетя восстанавливается, ее выписка может состояться через пару дней. Тем не менее дома ей, скорее всего, потребуется помощь, поскольку ходьба, одевание и другие основные действия будут затруднены.
Если я не справлюсь и мне не сможет помочь кто-нибудь из членов семьи, он бы рекомендовал нанять профессиональную сиделку. После выписки тете потребуется комплексная физиотерапия; он подготовит все нужные рекомендации. В целом прогноз был довольно оптимистичным.
Далее я встретился с врачом реанимационного отделения, который первым принял и оказал помощь Пейдж. Мне посчастливилось поймать его, когда он ненадолго вернулся в больницу.
– В какой-то момент все буквально висело на волоске, – признался врач. Глядя на него, я подумал, что, несмотря на преждевременную седину и авторитетный вид, ему не больше сорока. – Поскольку ваша сестра до сих пор находится без сознания, трудно судить, насколько серьезно она пострадала. Хотя отмечу, что показатели начали улучшаться.
Услышав эти слова, я вдруг понял, что ожидал услышать худшее.
– Спасибо, – сказал я, вздохнув с облегчением.
И тут же почувствовал зверский голод. По дороге в отель я купил чизбургеры и картошку фри и наелся до отвала. А потом снова уснул, даже не сняв одежду.
66
Проспав более двенадцати часов, я наконец-то почувствовал себя человеком. Я принял душ, плотно позавтракал и вернулся в больницу. И сразу же направился в палату сестры. Комната оказалась пустой. После нескольких минут настоящей паники я выяснил, что ее перевели на другой этаж. Но и после объяснений я никак не мог избавиться от накатившего ужаса.
Когда я вошел в палату, Пейдж была в сознании и дышала без трубки. Ее лицо осунулось и посерело. Она долго и внимательно смотрела на меня, а потом наконец слабо улыбнулась.
– Ты постригся. – Мне пришлось напрячься, чтобы разобрать ее слова. Хотя я предполагал, что такое может случиться, но внутри меня что-то оборвалось.
– Да, – соврал я.
– Хорошо, – прошептала она сухими, потрескавшимися губами. – А то я собиралась лететь и стричь тебя насильно.
«Ее старая шутка», – подумал я. Все было бы хорошо, не будь на обоих ее запястьях закреплены фиксаторы. Я присел рядом и спросил, как она себя чувствует. Вместо ответа Пейдж нахмурилась.
– Как ты меня нашел?
Пока я думал, что сказать, она стала беспокойно ерзать в кровати.
– Это он тебя послал? – выпалила Пейдж. – Тебя послал Гэри? – Произнеся имя, она вцепилась в простыню обеими руками. – Я месяцами планировала побег, Колби! Ты не знаешь, насколько он был ужасен. Он даже Томми бил!
И тут она начала рассказывать историю, которую я так хорошо знал, – говоря все громче, все возбужденней. Вскоре ее хриплые выкрики и удары по кровати привлекли внимание медсестры. Перебивая мольбы о помощи моей сестры, она передала мне просьбу психиатра о встрече. Речь шла о враче, который постоянно занимался Пейдж, – я его хорошо знал.
Мы встретились через двадцать минут в отдельной комнате. Он спокойно выслушал мой рассказ: как я не мог дозвониться до Пейдж, свою сумасшедшую гонку домой и состояние, в каком находился дом, когда я приехал. Однако резко вскинул голову, когда я дошел до событий, связанных с тетей. Врач не знал, что наша тетя находится в больнице, но теперь смог сложить все кусочки пазла воедино.
Он попросил меня не посещать Пейдж ни в тот день, ни на следующий. Его просьба и объяснение причин не стали для меня новостью. Мне ничего не оставалось, как пойти проведать тетю. Когда я рассказал ей про Пейдж, на ее глаза навернулись слезы, на лице появилось выражение вины и отчаяния, которые я разделял. Потом она собралась с силами, перестала плакать и строго сказала:
– Ступай домой. Ты выглядишь совсем измученным.
– Я хочу остаться. Мне нужно быть здесь.
В ответ тетя нахмурилась – хотя подчинилась только половина лица.
– Колби, сейчас тебе нужно отдохнуть.
Мы оба знали, что в ближайшее время мне придется особенно тяжело на ферме, что именно сейчас ей и Пейдж нужны забота и мои силы, и я не имею права сломаться.
67
В гостинице я собрал свои вещи и отправился домой. Воспоминания о Флориде поблекли, как сон после пробуждения. На плечи навалилась страшная усталость; в ушах продолжали звучать мольбы Пейдж о помощи. Я съехал с шоссе и наконец-то оказался на проселочной дороге, которая вела к ферме. Посмотрев по сторонам, увидел работавших в поле людей и машины, стоявшие у здания цеха по упаковке яиц, – привычный порядок вещей, ныне для меня безвозвратно нарушенный.