- Милая, - сказала мама, пододвинувшись чуть ближе. – Я беспокоилась за тебя.
Внутри меня словно включился сигнал тревоги – опасность, опасность! Я напряглась, приготовившись дать отпор.
- Со мной все в порядке, - я пожала плечами, пытаясь выглядеть обычно.
- Кейтлин, - она склонила голову набок. – Есть вещи, которые мамы не могут не замечать.
Она положила ногу на ногу и погладила меня по спине. Сегодня, как и всегда, она выглядела, идеальной домохозяйкой – красивая юбка, элегантный жакет, помада. Она напоминала своих кукол, такая же ухоженная, милая… и какая-то слишком понятная.
- Но со мной и правда все нормально.
Она вздохнула, и я попыталась представить всю эту картину со стороны. Я что-то делаю не так? Может, смотрюсь как-то по-особенному? Что ее настораживает? Или она оказалась не так слепа, как я думала, и наблюдала за мной все это время так же пристально, как и за лицом Кэсс на экране? Первоапрельская шутка, Кейтлин, не ожидала? Сюрприз!
- Я заметила, - начала мама, и я поняла, что задержала дыхание, чутко прислушиваясь ко всему, что она скажет. Может, сейчас я могла рассказать обо всем? Закатать рукава и поднять штанину джинсов, показать каждые синяк или отметину, упасть в ее объятия и расплакаться, выпуская, наконец, всю боль на свободу? Вынырнуть из воды, куда я уходила все глубже и глубже, спастись, схватившись за ее руку?
Я вглядывалась в ее лицо, мое сердце замерло. Вот оно. Мама может помочь мне!
- Я заметила, - повторила она, - что в последнее время ты как будто бы отказалась от цвета.
- Что? – не поняла я.
- Яркие цвета, - пояснила мама. – Кейтлин, в последнее время ты носишь только черное. Иногда, конечно, надеваешь что-то белое или красное, но все реже и реже. Ты же знаешь, как тебе всегда шел синий цвет!
Знаю, мам. Вот, посмотри на запястье – эти две отметины от пальцев отливают синевой. Или вот тут, внизу спины – здесь тоже есть кое-что синее.
- Мам, - протянула я.
- Я просто подумала, - перебила она, - что такому милому личику, как твое, немного красок совсем не повредит. Из-за черного ты почти сливаешься с окружающим миром. А цвет тебя выделяет, - улыбнулась мама.
Я взглянула на ее лицо, но она, кажется, не видела меня по-настоящему сейчас, хоть я так надеялась, что увидит…
- Так вот, - с предвкушением в голосе продолжала мама, - думая об этом, я увидела сегодня это платье и просто не могла его не купить тебе для завтрашней вечеринки. Взгляни на это!
Она открыла пакет и достала оттуда короткое белое платье с пышной юбкой, украшенной рисунком ивовой веточки. Это было одно из тех платьев, в котором ноги и руки были открыты, а ты надевала к нему парочку новых сандалий или милых летних туфель. Летнее платье, несколько таких уже висели в моем шкафу. В этом году я вряд ли их надену.
- Ну, что ты думаешь?
Я коснулась ткани, погладила мягкую эластичную ткань.
- Оно замечательное, - сказала я, посмотрев на маму, ее волосы, аккуратно уложенные в прическу, сережки в ее ушах, туфли на невысоком каблучке. Я пристально смотрела на нее, пытаясь взглядом показать ей, что во мне появилось кое-что новое. Не синяки, их я научилась прятать, не позор, который я скрывала еще лучше, а что-то другое. Что-то, что не давало мне спать по ночам и ранило в самое сердце, что-то, что она могла бы разглядеть за милю от меня.
И мама смотрела на меня в ответ, счастливо улыбаясь, затем потрепала меня по щеке и встала.
- Ну и хорошо, - ответила она, глядя на меня сверху вниз с той же улыбкой. – Я очень рада, что тебе понравилось. Мне просто вдруг захотелось, чтобы ты надела что-нибудь яркое и веселое.
- Понимаю, - отозвалась я, - спасибо.
Когда она вышла, я заперла дверь и, сняв джинсы и кофту, надела платье. Оно было прекрасным, и прошлым летом оно смотрелось бы на мне отлично. Но теперь мои ноги и руки были бледными, худыми и усеянными то там, то здесь цветными отметинами, царапинами или отпечатками, старыми и новыми. Я могла притвориться, что не вижу их, но другие не смогли бы не заметить.
Стоя перед зеркалом, я начала медленно кружиться, наблюдая, как приподнимается и опускается юбка над моими коленками. Хотела бы я быть девушкой, которая может надеть такое платье! Но вместо этого из зеркала на меня смотрела другая девушка, которую я с трудом узнавала. Незнакомка, которая когда-то упала с пирамиды на матче и все еще продолжала падать, проваливаясь в какой-то странный сон. И вот теперь она, в прекрасном платье, как принцесса из старой сказки, ждала того, кто придет, чтобы спасти ее.
***
Тем же вечером мы с родителями, Стюарт и Боу пошли устанавливать палатку, которую папа взял в аренду специально для праздника. Арендатор всегда предлагал прислать и установщика, но папа уверял его, что сделает все сам. После того, как в прошлом году мама ударилась в слезы, а Стюарту досталось по голове одним из колышков, папа решил приобщить к этому благородному занятию нескольких студентов из братства, наказанных за какие-то неподобающие поступки.
Сейчас все мы просто стояли вокруг, держа в руках колышки и крепления, и ждали отца, который давал указания своим подчиненным.
- Хорошо, Бакли, ты – туда! – один из парней кивнул и побежал куда-то в сторону, таща угол палатки за собой. – А ты, Чарли, возьми этот конец и встань напротив него.
- Джек, может, включить свет? – позвала мама.
- Нет, нет, - раздраженно отозвался папа, хотя уже стало довольно-таки темно, и мы с трудом могли разглядеть мелкие детали. – Кейтлин, встань возле Чарли. И, Маргарет, ты отойди на пять шагов от Кейтлин.
- Хорошо, - весело отозвалась мама, похлопав меня по руке и отмеряя шаги. – Я жду вечеринки с таким нетерпением! А ты?
- Конечно, - ответила я. В этом было что-то милое – вот так стоять в темноте со своей семьей и устанавливать палатку, готовясь к большому празднику. Это как когда мы с Кэсс играли в мяч до ночи, и под конец я уже ничего не могла разобрать, лишь слыша ее голос где-то справа, а затем слева.
- Стюарт! – крикнул папа.
- Ага, - со смешком отозвался Стюарт, стоя прямо позади него. Папа подпрыгнул от неожиданности, но тут же взял себя в руки и провел рукой по волосам. – Встань на фут дальше от того места, где ты сейчас.
- На фут. Есть, сэр!
Боу хихикнула где-то в сумерках.
- Хорошо, - сказал папа, делая вид, что это к нему не относится. – А теперь нам нужно установить центральную опору. После этого все будет ясно, как день.
- Звучит неплохо, - откликнулась мама.
- Ай! Черт! – вскрикнул кто-то.
- Бакли! – возмутился отец. – О чем я тебе говорил?
- Простите, сэр, - донесся из темноты другой извиняющийся голос. – Это был я. Врезался во что-то.
- Я же говорил тебе, - фыркнул Бакли.
- Заткнись, придурок, - последовал ответ. – Он просто большой ребенок, господа.
- Так, ну хватит! – сердито воскликнул папа. – Мы палатку ставим, а не шутки шутим.
И мы сконцентрировались (или попытались) на палатке, но тут Стюарт задумчиво произнес:
- Это все напоминает мне один старый фильм, который я недавно смотрел. Еще кто-нибудь его видел?
- Я видел, - ответил ему Бакли.
- Правда? Потому что я говорю про тот момент с лодкой. Это было…
- Да, точно! – Бакли прокашлялся, а затем признал, - Я шучу, на самом деле. Я не смотрел.
- Палатка! – гневно напомнил им папа, - Если она завтра рухнет, винить кого-то, кроме нас самих, будет нельзя!
На этот раз ему удалось призвать нас к порядку, и вскоре палатка была установлена.
- Все хорошо, - сказала мама, хлопнув в ладоши. – Она выглядит чудесно, разве нет?
Боу кивнула, соглашаясь.
- Вот видите, что может сделать команда? – гордо произнес Стюарт, и мы все засмеялись. Впрочем, папа не смеялся – он сосредоточенно поправлял очки на носу.
На улице было темно и тепло, я взглянула на небо, думая о всех вечерах, которые мы провели с Кэсс на заднем дворе, ловя мяч или фрисби. Вздохнув, я поплелась в дом, и из окон была видна лишь палатка – большая, белая и пустая. Наверное, стоит сказать прошлому «До свидания», но я не могла.