Сны почти не снились ей чаще, чем раз в неделю. На этой неделе два раза уже было.
Нина потянулась, подумав сонно: «Где-то там Эшли?..»
… и, очнувшись, увидела, что тело ее покрыто шерстью.
Нина уже начинала привыкать к этому. Не то, чтобы это ей нравилось – вот уж ни разу! – но уже как-то по привычке первым делом осмотрела себя, чтобы понять, каким же зверем она приснилась себе на этот раз. Страх всегда приходил потом.
Когда она пыталась двигаться. Когда ей приходилось двигаться, поскольку что-нибудь ужасное обязательно должно было случиться, если она останется сидеть на месте.
На этот раз она стала волчицей.
Это было уже нечестно. Третий раз за два дня! Но как-то раз она уже была собакой – маленькой блохастой уличной собачонкой ростом с большую кошку – и ей уже почти удалось научиться управлять ее телом, когда огромная немецкая овчарка решила подзакусить ею. Волчье тело не должно сильно отличаться, и, может быть, ей удастся заставить его служить.
Стань мячом.
Нина осторожно подняла одну лапу, затем другую, собрав все свои силы, и сделала несколько неуверенных шажков, отставив для равновесия хвост.
Улыбнувшись, она шагнула еще несколько раз, и встала, как вкопанная, перед глубоким забетонированным рвом. По ту сторону рва стояла невысокая стена.
А за стеной зоркие в темноте волчьи глаза разглядели широкую площадь перед зоопарком «Метро».
Нину охватило разочарование. Надо же, попасть в тело такого большого и хищного зверя – ведь кто захочет связываться с волком? – и не иметь возможности отправиться испытать его! Но тут же она поняла, что защищена также и от многих угроз внешнего мира. Никакой доблестный охотник не будет пулять в нее из своей винтовки. Ей не придется беспокоиться об укрытии, потому что разве может быть место безопаснее, чем клетка в зоопарке? Это идеальный случай узнать как можно больше о звере и о том, что она делает в его теле.
Стань мячом.
Может быть, следующий доклад по биологии сделать о волках?
Нина сделала еще несколько испытательных шагов, и с растущей уверенностью начала овладевать передвижением на четырех лапах. Волчье обоняние доносило до ее ноздрей целый волнующийся мир странных, экзотических запахов. Нина плыла через мириады тонких ароматных струй, разгадывая их смысл и любуясь их калейдоскопической игрой.
Что-то шевельнулось в дальнем конце волчьей клетки.
Холодок пробежал по Нининой спине, но тут же она увидела, что это просто другие волки из маленькой зоопарковой стаи. С полдюжины волков вышли из тени, направляясь к ней. Альфа-пара – вожаки стаи – шла впереди, остальные – за ними.
Добрый вечер, хотела сказать Нина.
Ее слова превратились в раскатистое рычание, удивившее ее.
Как в кино про оборотней, подумала она.
Она улыбнулась, подумав об этом, но улыбка ее сникла, когда она поняла, что стая поняла ее рычание совершенно превратно.
О боже, подумала Нина, что же я сказала по-волчьи?
Альфа-самец подошел к ней на прямых ногах, и из его груди родился ответный рык.
Легче, парни, попыталась сказать Нина, я же не хотела сказать ничего такого.
Эти слова тоже стали рычанием и глухим ворчанием. Шерсть на шее вожака поднялась дыбом. Он подошел еще ближе – остальные волки окружили Нину.
Нина начала вспоминать то, что она читала о волках. О том, например, как тесно спаяна волчья стая, и как они выгоняют чужаков со своей территории. Нина была в теле члена их стаи, но, наверно, вела себя как-то не так. Может быть, как-то не так пахла.
Нина бросила взгляд на окружающую клетку пропасть. Слишком высоко, чтобы попытаться прыгнуть. Но если ей некуда уйти – если волки не смогут прогнать ее с территории, которую они считают своей, – что же они сделают?
На это ответил вожак, внезапно набросившись на нее.
Он стремительно укусил ее в плечо. Она отпрянула так же быстро, поэтому он, ухватив ее плечо зубами, только поцарапал, не прокусил ей кожу. Но это было очень больно – мышцы предплечья горели, как в огне, – и панический ужас, от которого Нина столько времени успешно удерживалась, начал грызть каждый ее нерв.
От неожиданного быстрого движения Нина упала набок, попыталась тут же подняться на ноги, и снова упала. Но теперь она упала на спину, а вся стая стояла над ней.
Проснись, сказала Нина себе, проснись, проснись, ПРОСНИСЬ!
Но ничего не изменилось.
Вожак снова нанес удар.
ЭШ
– Все нормально, – сказала Кэсси. – Мы не пробудем здесь долго.
Она спокойно улыбнулась Эш, словно они все еще гуляли где-нибудь в Садах Силена, а не в каком-то тридевятом царстве. Улыбка ее, хоть и странная сейчас, здесь, вселяла куда больше уверенности, чем широкая, сумасшедшая ухмылка, растянувшая лицо Боунза.
– Хорошо, – тихо сказала Эш. – Недолго.
В «пробудем здесь» она все никак не могла поверить. Куда девался Верхний Фоксвилл? И главное – как они из него выбрались? Все, что видела Эш с высокого гранитного уступа, на котором они втроем сидели, был девственный лес. Тысячи и тысячи акров дикой чащи раскинулись до горизонта, и из нее возвышались только там и сям гранитные скалы, такие же, как та, на которой были они – древние каменные кости, тянувшеся из леса к небу.
Похоже, что здесь вообще никогда не ступала нога белого, не говоря уже о квартале двух-трехэтажных особняков.
– Не очень-то хорошо оставаться в этой стране слишком надолго, – сказал Боунз, и улыбка его сменилась совершенной серьезностью. Но где-то на дне глаз все равно искрилось веселье.
Эш бросила на него взгляд и снова стала смотреть на леса. Она понимала, что он – друг Кэсси, и ему можно доверять, но что-то в нем смущало ее.
Это было, пожалуй, поняла она, даже не из-за него, а из-за того, что он мог сделать. Ведь лишь несколько заклинаний и эффекты с сухим льдом, которые пришлись бы впору «Моторхеду», взяли и перенесли их в другой мир!
Хотя, быть может, вовсе никуда и не унесли? Дым его трубки – может быть, это просто какой-нибудь наркотик, и они просто воображают себе, что они в этом месте. Может быть, полицейские сейчас тащат их тела в машину, а они сидят тут и глядят по сторонам? Замечательно!
Разве что все выглядело слишком реально. Эш только не могла решить, легче ей от этого, или нет. Все происшедшее настолько выбило ее из колеи, что она просто не могла сказать, что же она чувствует.
Наконец, Эш снова повернулась к Боунзу.
– А почему? – спросила она. – Что случится, если мы останемся здесь надолго?
– Это мир духов, – ответил он, – здесь живут маниту. Мы не должны надолго появляться здесь в своих телах. Это – страна, куда путешествует наш дух, когда мы ищем знания или мудрости, или хотим поговорить с тенями предков. А наши тела создают волны и помехи, тем сильнее, чем дольше они здесь остаются, и меняют этот мир и меняются сами. А перемены эти не всегда к добру.
– В каком смысле разговаривать с предками? – спросила Эш.
– Духи ходят по этому миру перед тем, как переродиться или пуститься в путешествие.
– И ты знаешь, как их вызывать?
– Я разговаривал с голосами прошлого.
– Но хорошего в этом мало, – добавила Кэсси.
Боунз кивнул:
– Мертвые нечасто помнят подробности своих прошлых жизней. Когда вызываешь их, они редко узнают тебя. Как и маниту, они любят подшутить над тобой – не нарочно, не ради самой шутки, как могут шутить маниту, а вообще просто потому что у тебя хватило ума их вызвать. За все нужно платить, особенно в этой стране, и порой дорогою монетой.
– Слишком дорогой, – подтвердила Кэсси. – Можно и ума лишиться.