Трудности на уровне предприятия должны были, по идее, решаться в совнархозе, и стадия, на которой о них еще можно было торговаться, в этом году давно завершилась. Однако совнархоз повел себя совершенно правильно, передав эту проблему наверх. Налицо была угроза серьезного срыва графика.
Без вытяжной машины вся линия номер 2 в Соловце вышла из строя. Фабрика внезапно лишилась половины производственной мощности — причем той половины, которая производила кордную ткань, а не той, что выдавала вискозное волокно для одежды. Без кордной ткани, поставляемой “Солхимволокном”, баланс по кордной ткани съедет, возникнет дефицит поставок; это может оказать лавинный эффект на производство покрышек; это, в свою очередь, может вызвать спад в производстве машин, грузовиков и автобусов — и так далее, и так далее, исходная нехватка будет перепрыгивать с изделия на изделие, из папки в папку, распространяясь по этой комнате, а значит — по народному хозяйству, разветвляясь и умножаясь, создавая хаос. Многие стратегические изделия сами шли на производство других стратегических изделий, так что большое изменение в поставках одного могло, теоретически говоря, разойтись кругами, не затухая, возможно, даже усиливаясь, по частям плана, полностью удаленным от исходной точки, и породить во всех балансах, через которые пройдет, неувязки, которые сами по себе потребуют дальнейших поправок, также способных нарушить общую картину. Теоретически — Максиму Максимовичу приходилось видеть математические доказательства — понадобилось бы пересмотреть все балансы минимум шесть раз, максимум тринадцать раз, чтобы они снова пришли в соответствие друг с другом, и если все 373 изделия связаны равномерным образом, то каждая итерация потребовала бы 373x373, или 139 129 отдельных вычислений. Ученые — будущие реформаторы народного хозяйства много об этом кричали. Это лежало в основе забавного предсказания Эмиля Шайдуллина о том, что к 1980 году над балансированием плана придется работать не покладая рук всему населению.
Но вот тут-то, думал Максим Максимович, реформаторы и проявили свою наивность. Они совершенно не понимают, в чем задача плановика, — а она в том, чтобы поправки в случае срывов вносить небольшие, но предпринимать активные шаги, чтобы ограничить их воздействие. Искусство плановика состояло в том, чтобы отвести в сторону рябь изменений расходящуюся по балансам, в таком направлении, чтобы она затухла с минимальными последствиями, за минимальное количество шагов. Госплан не вносил поправки к плану, повторно пересматривая все 373 баланса, — ничего подобного. Не собирался он и выискивать последствия нехватки кордной ткани, кротко просматривая баланс за балансом. Он срежет прогрессирующую недостачу до того, как она успеет серьезно повлиять на производство покрышек, не говоря уж о том, чтобы дойти до баланса по автомобилям. Кордную ткань можно изготовлять не только из вискозы, и срочные заказы на заменители помогут частично закрыть брешь. Остальное он заполнит, увеличив в последний момент план по кордной ткани для всех остальных производителей вискозы. Они будут стонать и мучиться, но, вероятно, сумеют покрыть большую часть дополнительной выработки, а он подсластит им пилюлю, проявив щедрость с вискозным сырьем, которое, на его счастье, достаточно широко распространено; а еще, наверное, подкинет денег по какой-нибудь подходящей статье, чтобы скомпенсировать премии за выполнение плана, которые эти предприятия наверняка потеряют. Увы, результатом подобных шагов всегда становилось ужесточение плана на одно-два деления больше, чем задумывалось. Его придется чуточку изменить (по всем пунктам — остальные коллеги занимались тем же, чем он), довести до такого состояния, при котором его цели станут едва-едва достижимыми. Таким образом, план станет более уязвим в неудачных ситуациях — в случае, если что- то еще пойдет не так, лавина поправок вызовет новые заторы. Однако альтернативой была математическая страна чудес, такая непонятная.
Но сначала ему нужно было разобраться в том, насколько велика будет недостача кордной ткани. Это, разумеется, зависит от того, как долго предстоит простаивать линии номер 2 в Соловце, — а это, в свою очередь, очень сильно зависит от того, как он, Максим Максимович, решит поступить. Опять-таки проблема отнюдь не математическая. Ему прислали цифры, однако его задача состояла в том, чтобы с их помощью рассмотреть человеческую ситуацию, за ними стоящую. Что происходит в Соловце? Авария заставила его инстинктивно насторожиться. Он подсчитал, сколько неудач потребовалось, чтобы она произошла. Бульдозер оставлен именно в том месте; неисправная гидравлика; дорога вниз по холму, где нет деревьев; въезд через стену как раз там, где стоит станок; разлитие кислоты. Пять отдельных маловероятных событий, все выстроились одно за другим. Очень удобно. В прежние времена за такое головы бы сняли, принципиально. Назвали бы саботажем, просто чтобы закрыть дело. Органы безопасности быстренько раскрыли бы заговор вредителей, злоумышленников, решивших украсть у народа принадлежащую ему по праву вискозу. Но теперь курс был взят на то, чтобы не усугублять последствия аварии, не терять из-за нее квалифицированных рабочих. В конце концов аварии случаются. Возражать, что событие маловероятно, не годится — ведь природа вероятности в том, что маловероятные вещи происходят все время. И потом, его подозрениям противостояло одно важное обстоятельство: он не понимал, хоть убей, каковы могли быть мотивы для того, чтобы сознательно пойти на такое. Риск огромен, даже в наши дни. Надо было дойти до отчаяния. Какая-нибудь личная вражда, недовольный индивидуум? Трудно поверить в то, что они сумели так хорошо замести следы. Руководство? Трудно понять, какие могли быть основания для отчаяния у руководства “Солхимволокна”. Он положил перед собой соответствующую страницу. Кое-какие первоначальные трудности с линией по выпуску кордной ткани в прошлом году, в результате состав продукции несколько отличается от предписанного в плане, общие показатели хорошие, но слишком много обычной пряжи. Однако в этом году уверенный прогресс: производство кордной ткани превысило план на 2 % в первом квартале, на 3 % во втором квартале, все превосходно, перевыполнение плана, тут же посыпались премии. По своей воле таким рисковать не станешь.
Мохов вздохнул. Мегера с волосами, выкрашенными в цвет засохшей крови, улыбнулась ему. Он грациозно оттолкнулся от стола, и его кресло на колесиках отлетело назад, через всю комнату к ряду шкафов, где хранились балансы по 133 видам станков. Вытяжная машина, которую запросило “Солхимволокно” взамен, немедленно заручившись поддержкой от совнархоза, сама по себе была изделием стратегическим. Он перебрал бумажки в ящике и нашел его: машина непрерывного действия ПНШ-180-14С для вытягивания вискозы, производится исключительно в Свердловске одним из отделений “Уралмаша”, гиганта машиностроительной индустрии. Недавнее техническое усовершенствование. Папка была тонкая, откуда следовало, что этот баланс вообще почти не меняли. Его это не удивило. Когда производитель всего один, а спрос определяется производительностью вновь открытых вискозных фабрик, больших колебаний в заявках на ПНШ-180-14С быть не могло, разве что произойдет что- то вроде этого случая. Но если внести изменения сейчас, все может пойти гораздо хуже. Вытяжная машина для вискозы — не какой-нибудь аккуратный предмет размером с токарный станок, три метра на два. Это металлический дикобраз шириной с вестибюль метро. Уже на одно изготовление уйдет ощутимое количество ресурсов, да и большие капитальные затраты тоже, если на то пошло. Он вытащил папку и снова поехал по полу, отталкиваясь блестящими черными туфлями, словно веслами.