Дверь в коридор открылась, вошел Клод с большой прозрачной посудиной: ломтики рыбы в шоколадном соусе, валгрианский деликатес. Есть ли в коридоре засада, непонятно. Если кто-нибудь там и дежурит, у него хватило ума занять такую позицию, которая не просматривалась из холла.
«Клод, убирайся!» – мысленно взмолилась Тина.
Взяв двумя пальцами крохотный ломтик рыбы в шоколаде, Хинби примостился неподалеку от двери. Как же его отсюда выставить? Она не хотела, чтобы он пострадал в драке.
Нащупав в кармане клавиатуру Дорофеева, Тина вслепую набрала код Клода, потом – текст сообщения: «Хинби, по заказу Аделы Найзер привезли ящик бренди. Подойди получить к пункту пневмопочты». Одновременно другой рукой схватила со стола чью-то початую бутылку и припала к горлышку – те, кто на нее смотрел, обратили внимание прежде всего на эту бесцеремонную выходку.
В кармане у Клода запищало. Сидевший на пуфике парень в кожаной безрукавке, со свежими шрамами на мускулистых руках, ткнул его в бок носком ботинка и засмеялся. Привычно съежившись, Клод отодвинулся, вытащил плоский комп размером с пол-ладони, глянул на экранчик и удивился:
– Адела, тебе там бренди прислали! Схожу принесу…
– Сходи, и давай пошустрее, – распорядилась Адела. – А то знаю я тебя, ленивую жопу, еле-еле потащишься… Для хороших людей можно и поторопиться!
«Клод, если тебя очаровывают такие женщины, ты извращенец, – подумала Тина. – Да проваливай же ты, наконец!»
Хинби что-то промямлил – в том смысле, что он поторопится, – и исчез за дверью. Адела и ее приятели оживились: что бы они ни планировали, задача не представлялась им невыполнимой, а такой волнующий сюрприз, как еще один ящик выпивки, мог бы поднять им настроение даже на краю могилы. Впрочем, некоторые из них как раз там и находились. Теперь, когда Клод ушел, руки у Тины были развязаны.
Немного выждав, она отставила бутылку, выпрямилась и сказала:
– Я, пожалуй, пойду. Мне пора.
Разговоры смолкли. Не то чтобы все головы повернулись в ее сторону, но позы стали более напряженными. Быстрый, как мелькание цифр на экране монитора, обмен взглядами. Некоторые из гостей как бы невзначай полезли в карманы. Что у них там, парализаторы? Один парализующий заряд, предназначенный для человека, не мог повергнуть Тину в обморочное состояние, зато замедлял реакцию. Несколько – обеспечивали паршивое самочувствие, Получив больше пятнадцати зарядов, Тина теряла сознание. Именно так ее захватили на Рошегене манокарские агенты.
– Ну, зачем же так рано… – начала Адела. Ее яркие полные губы улыбались, глаза улыбались, а в глубине зрачков вспыхнули настороженные огоньки.
Интуиция не подвела ее: Тина додумалась до решения, сработавшего безотказно, однако для Аделы Найзер не слишком приятного.
Гости начали подниматься и вытаскивать оружие – очень вяло, с подчеркнутой неторопливостью. Хотя медлительными они выглядели только с точки зрения Тины, которая переключилась в ускоренный режим, а на самом деле двигались быстро, с предельной скоростью, возможной для человека, заблаговременно накачавшегося стимуляторами. И все равно не успели. К тому моменту, когда они были готовы стрелять, Тина стояла за спиной у Аделы и держала ее за шиворот, приставив к горлу нож.
– Я убью ее, – предупредила Тина. – Оружие на пол.
Тело Аделы заслоняло ее от выстрелов. Адела молчала – наверное, была в шоке: судя по тому, что рассказывал о ней Клод, она привыкла к положению священной особы, на которую здесь даже самая последняя шваль не поднимет руку.
Два бластера и несколько парализаторов упало на пол. Пара стволов взметнулась вверх. Тина отскочила в сторону, рванув за собой Аделу. Лезвие рассекло кожу, Адела взвизгнула.
– Бросить оружие! – рявкнула Тина.
В этот раз подчинились все. Аделу колотила дрожь.
– Всем отойти к той двери, живо! – прокрутив в уме два варианта дальнейших действий, приказала Тина.
Можно сбежать, но тогда ей больше не вернуться в улей, а те, кто связан с Руческелом, исчезнут. Можно укрыться в комнате, послать сигнал Стиву, и он заберет ее отсюда вместе с Аделой, которая, вероятно, кое-что знает о Руческеле.
Дверь в комнату – слева, до нее около четырех с половиной метров. Гости сгрудились у противоположной двери, но не все: Омар с иссеченной черными порезами головой и еще двое остались за столиком. Они выглядели безнадежно пьяными, так что препираться с ними Тина не стала. За ней цепко следили ненавидящие взгляды, но никто не шевелился: как это ни странно, Аделу здесь действительно любили.