Он пустился было в рассуждения, но тут открылась дверь чайной и вошел высокий, величавый, грубо одетый человек. Его глаза, привычные обозревать просторы под открытым небом, окинули чайную. Его руки были скрещены на груди, руки, явно знакомые с тяжелой работой. Он пошел прямо к Лайэму.
— Ну что, Син, что ты мешаешь мне, когда я беседую с приезжими? — сердито спросил Лайэм.
Человек держался смиренно. Достоинство его оставалось, но он ясно показывал, что ниже по положению, чем Лайэм. Он нервно мял в руках свою матерчатую шапочку.
— Я по поводу следующей недели, Лайэм. Все идет вкривь, вкось. Корова...
— Ладно, Син. Мне кажется, я уже слышал об этом.
Крейн с любопытством наблюдал за ними. Это была деревенская политика, деревенские финансы, прежде проходящие мимо него. Он мог угадать ферму, приходящую в упадок, заем и давление для отдачи долга. На следующей неделе. Ну, а сколько недель будет впереди?
Лайэм удивил его. Нежные голубые глаза и белоснежные волосы скрадывали агрессивность, когда он заговорил:
— Да, Син. На следующей неделе. Я хорошо знаю, что ты имеешь в виду. Ладно, иди с Богом, не нужно мне твоих благодарностей.
Весь вид Сина выражал благодарность. Он помахал руками, будто тонущий, машущий спасательной шлюпке.
— Ты хороший человек, Лайэм. Деньги ничего не значат для тебя...
— Убирайся! — прорычал Лайэм.
Син повернулся и пошел к двери.
— До свидания, — сказал он, кивая головой.
— До свиданья, до свиданья, — машинально ответил Лайэм.
— Что он имел в виду, — спросила Полли с очаровательным женским румянцем, — говоря, что деньги ничего не значат для вас?
Лайэм снова хихикнул, словно от доброй шутки, и выпил чай, который Крейн заказал вовсе не для него.
— Я расскажу вам, юная леди. Это все часть той же истории, и я не стыжусь признаться, что с удовольствием избавлюсь сразу от... обоих частей.
Тот же взъерошенный мальчишка, что появлялся прежде, сунул в чайную голову.
— Меня послали за тобой, дед. Они рядом. У ма снова судороги.
— Пойдем, Дрэт, — сказал Лайэм, и бросил на стол монеты в уплату за чай. — Ничего с нами не случится. — Выходя из дверей с Крейном и Полли по пятам, он добавил:
— Его мать моя дочь. Но она так долго смотрит за домом, что все зовут ее ма.
Лайэм остановился у «остина», положив руку на переднее крыло. Он оценивающе осмотрел машину, словно охотничью собаку.
— Это наша машина, — сказал Крейн. — Хотите воспользоваться?
— Да, только нас обоих. А теперь быстро!
Полли шмыгнула за руль, Лайэм сел рядом с ней. Крейн устроился на заднем сидении вместе со взъерошенным парнишкой — Какой ехать дорогой? — живо спросила Полли.
— Ох, да любой. Вы стоит в правильном направлении. Только давайте побыстрее отсюда!
Машина рванулась с места, вынося их из города.
Крейн смотрел, как пастбища и каменные ограды проносились мимо. Парнишка рядом с ним весь отдался езде на машине. Полли уделяла все внимание дороге, но Крейн подозревал, что она также думает о предстоящей сделке. Лайэм полулежал на сидении, тяжело, хрипло дыша.
— На этой развилке сверните влево и остановитесь у перекрестка, — сказал он, наконец.
Полли так и сделала. У перекрестка стоял покосившийся двухэтажный каменный дом. Недавний дождь вымыл его синюю черепицу и высокие узкие окна. Надвигалась темнота, дождь и ветер шумели в кронах деревьев над домом. Старый дом походил на замок колдуна в зачарованном лесу. Крейн ожидал следующего оракульского указания Лайэма.
— Пройдемте в дом, — небрежно сказал старик. — ночь будет теплая.
Крейн вместе с Полли прошел по дорожке к хмурому фасаду. Он не удивлялся тому, что произойдет. Он только знал, что не должен позволить Лайэму уйти, пока тот не поделится картой. Крейн теперь был уверен, что странный седовласый старик владеет картой. И карта была центральной частью в его жизни.
Глава 5
Внутри каменного дома Крейн секунду постоял, дезориентированный, утративший равновесие, обманутый внешним видом унылого, окруженного дубами, железобетонного внешнего вида строения. Обстановка внутри напоминала отель суперлюкс со всеми современными удобствами, которые только существуют для сибаритствующих миллионеров. Современное оформление, скрытое освещение, центральное отопление, футуристские кресла, изменяющие форму при прикосновении и принимающие более удобное положение. Телевизор с настенным экраном. Бар с немыслимым собранием напитков. Мебель, созданная мастерами в безупречном вкусе и редком сочетании стиля и периода. Полли восхищенно воскликнула.
Крейн — бывший миллионером, хотя временами и забывал об этом — улыбнулся, чувствуя симпатию к человеку, который окружил себя этой замечательной роскошной обстановкой. В стенах были большие продолговатые пустоты, в которых играл свет, и в этих альковах стояли пустые пьедесталы. Лайэм упал в кресло и махнул рукой. На столике, приделанном к ручкам креслах, из лючка со звоном появились бутылка и стаканы, которые старик тут же наполнил.
— Присаживайтесь, — сказал он.
Гости поблагодарили и воспользовались приглашением.
— Теперь я понимаю, что Син имел в виду насчет денег, — сказала Полли.
Лайэм благодарно сделал жест стаканом.
— Да. И все это ушло. До последнего пенни.
— Но этот дом... — Полли осеклась.
Она покраснела, и Крейн снова улыбнулся про себя, увидев пятна смущения на ее щеках.
Но тут, спасая ситуацию, появился взъерошенный парнишка.
— Ма говорит, что их уже нет поблизости. Они были весьма взволнованы, она говорит. — Глаза мальчишки перемещались с поочередно на присутствующих, словно все были давно знакомы ему. — Сейчас она заканчивает готовить обед. Лайэм любяще кивнул ему.
— Иди и помоги ей. Будь осторожен. Занимайся своим делом.
— Да, дед. — И мальчишка исчез в дальней двери, из которой неслись аппетитные запахи.
— Бездельник... Я чувствую страшную ответственность за него. — Лайэм вздохнул и сделал глоток из своего стакана. — Когда его отец... когда его отец умер, это разбило сердце Ма. А все эта карта, — печально закончил он. Крейн подался вперед.
— Расскажите нам о Стране Карты.
За последние два часа между ними, связанными общими переживаниями, установились определенные отношения. Крейн понял, что это произошло из-за знания о существовании карты и желания владеть ею... а так же из-за знания того, что на может принести. Главная цель Крейна подвергалась изменению. Его первоначальные причины для поиска карты остались нетронутыми, но неуловимо изменился баланс важности. Теперь он искал карту не ради самой карты и даже не ради Адели. Теперь он не просто интересовался исчезновением Аллана Гулда. Он чувствовал, что в карте крылось что-то еще, что-то огромное и более страшное, чем он себе представлял.
То, что рассказал Лайэм, вначале просто пробудило детские воспоминания.
Сорок лет назад, когда Лайэм был безрассудным молодым человеком, полным ирландского хвастовства, живущего в стране, разрываемой восстанием и войной, когда ирландцы безжалостно истребляли ирландцев, в те тревожные времена он нуждался в карте для какой-то своей темной и хитрой цели, и отыскал карту — Карту — в какой-то маленькой странной лавчонке, где она пылилась десятилетиями. Используя ее, он вступил в Страну Карты.
Как он сказал со скупой усмешкой:
— Это была счастливая вещь, которую я нес в Ли-Инфиелд, и мешок гранат.
Думая о прошлом, пытаясь восполнить пробелы в детских воспоминаниях, Крейн подумал, что сделала бы хорошая винтовка и гранаты против лязгающих чудовищ.
— В это путешествие я выяснил достаточно много, чтобы организовать свою жизнь, найти жену и прекрасный дом, и как я думаю, мне не стало гораздо хуже.
Полли и Крейн восхищенно глядели на него. Перед ними возрождалась старинная история с сокровищами. Лайэм не знал этого, но никто из них не интересовался сокровищами — если они существовали.