Выбрать главу

В этот раз от ругани к драке перешли быстрее, и Аттикус твердо решил, что теперь-то уж не уступит. На стене спальни все еще виднелись трещины в местах, куда они, сцепившись с отцом, кидали друг друга. Как ни странно, остановил драку Монтроуз – еще чуть-чуть, и дошло бы до серьезных увечий. Аттикус тогда ушел и поклялся, что навсегда. Номер репортера, он, впрочем, выбросил и с тех пор никому не давал интервью о своей службе в войсках.

– Папа, папа… – вздохнул Аттикус.

Он провел рукой по стриженым волосам и посмотрел на кровать. Та манила, но ложиться он не стал, а пошел на кухню глотнуть воды. На холодильнике была записка: клочок бумаги с одним словом. Точно, «пэ», теперь никаких сомнений, однако в голове по-прежнему звучало другое название, пускай оно существовало исключительно в вымышленной стране Лавкрафта.

Аттикус позвонил Джорджу.

– Ну что, поедешь за ним? – спросил дядя.

– А у меня есть выбор?

– Это да, нету. Я с тобой.

– Уверен?

– Конечно. Возьмем «Вуди». – Это дядин «паккард» 22-й модели, кузов «универсал», отделка и боковые панели из березы. – Несколько часов только погоди, пока я найду, на кого оставить Хораса, и еще с кое-какими делами разберусь.

– Договорились. А я пока узнаю, что это за белый человек, который увез отца. Не подскажешь, у кого можно поспрашивать?

– Зайди, что ли, к Гарви. Если Монтроуз на самом деле уехал в прошлое воскресенье, то наверняка взял отгул. Иначе мне уже стали бы названивать, спрашивать, куда он запропастился.

В «Типографии братьев Гарви» (на самом деле, владельцами была еврейская чета по фамилии Гарфилд) печатались все необходимые материалы для турагентства, в том числе тиражи «Безопасного путеводителя для негров». Монтроуз работал на станках, а также ремонтировал их и периодически обслуживал два грузовика, на которых развозили печатную продукцию.

Аттикус подъехал к типографии и поговорил с дежурным. Тот подтвердил: Монтроуз и правда вперед срока взял двухнедельный отпуск – «по срочным семейным обстоятельствам», так он выразился. Ни про какого белого человека дежурный, впрочем, не слышал.

Гораздо больше удалось разузнать в «Денмарк Весси»[10], баре, куда отец захаживал посидеть после работы. У Чарли Бойда, бармена, полторы недели назад как раз выпала вечерняя смена. В тот вечер в бар заявился белый человек – дело небывалое, поскольку светлокожие заходили в «Весси», только если искали неприятностей или хотели обстряпать какое-нибудь темное дельце.

– Ему было слегка за двадцать, – рассказывал Чарли. – Шатен, голубоглазый, одет по последней моде. Навряд ли из копов, но держался весьма самоуверенно и довольно нахально. Даже Древа не испугался.

Древом звали вышибалу. Это был шкаф под два метра ростом, настолько черный, что даже другие негры порой пугались.

– И тот парень беседовал с моим отцом?

– Ага, прямиком к нему и пошел. Ну, ты своего отца знаешь, тот сразу, мол, ты еще кто такой, а парень ему в ответ: «Мистер Тернер? Добрый вечер. Мы с вами говорили по телефону», – и протягивает визитку. Не знаю, может, адвокат какой. – Чарли пожал плечами. – Иначе откуда у него такая тачка?

– Ты видел, на чем он приехал?

– Древ видел. Серебристый четырехдверный седан с затемненными стеклами. Марку он не разобрал, так что, скорее всего, зарубежный. И чертовски дорогой.

– А о чем говорили?

– Вот этого уж не знаю. Монтроуз взял карточку, и они ушли за перегородку. Проговорили с четверть часа, потом белый парень встал и ушел. Отец твой посидел еще чуть-чуть, допил бутылку и тоже ушел. Все, больше я его не видел.

– Еще раз, когда это было?

– На прошлой неделе в среду.

А на следующий день, судя по почтовому штемпелю, Монтроуз отправил Аттикусу письмо. Но где-то между четвергом и вечером воскресенья он, видимо, решил ответа не дожидаться.

Продолжая гадать, что все-таки случилось, Аттикус вернулся в отцовскую квартиру. Снова накатила усталость, и на этот раз он сдался: рухнул на кровать в отцовской спальне и проспал до вечера.

Его разбудил телефонный звонок. Дядя Джордж сказал, что возникли еще какие-то обстоятельства, но к шести он управится. Аттикус повесил трубку и заглянул в холодильник. Ничего съедобного среди остатков недельной давности не нашлось, поэтому он, зевая, перешел в зал, лениво раздвинул шторы и выглянул в окно.

Народ в этом микрорайоне был в основном зажиточный – средний класс, стремящийся осуществить американскую мечту потребительства. Зачастую это стремление не приводило ни к чему, кроме разочарования, но они все равно тратили заработанные тяжким трудом доллары на мебель и бытовую технику, хоть в крохотных квартирах девать это было некуда, на дорогие наряды для походов в церковь, кинотеатры и ночные клубы, куда пускали темнокожих, ну и на роскошные авто. Ездить на таких за пределами города было небезопасно, зато их можно поставить под окнами – главное, чтобы все видели.

вернуться

10

Денмарк Весси (1767–1822) – чернокожий раб, который спланировал одно из самых крупных восстаний в США. Среди активистов, выступавших против рабства, почитается как герой.