Глава 8 "Ночлег в пещере"
— Клод, хватай топор и посрубай с верхушек тех сосен лапы!
Распорядился Шатильон, заваливаясь в квартирку, предварительно стряхнув снег и обив ботинки.
— А ветки то нам зачем? Мы же уже провели генеральную уборку.
Растерянно проговорил Вилар.
— Они очень нужны, скоро увидишь, зачем!
Отозвался Бернар, легко подталкивая своего согнувшегося в этом тесном пространстве друга. Клод спорить не стал, послушно забрал топор и направился в сторону четырех красующихся пеньков, заваленных щепой.
— А что прикажешь делать мне?
Поинтересовался раскрасневшийся Сальвадор.
— Учиться разводить костер по-человечески…
Хмыкнул Бернар, тут же перебивая сам себя:
— Подавай бревна, что мы нарубили, да не забудь отряхивать от снега, не хватало нам еще потоп тут устроить.
Недовольно шевельнув усами, Монтеро начал подавать в пещеру брёвна, старательно отряхивая их от снега.
— Их бы еще ошкурить да срезать с одной стороны…
Разъяснял Бернар, аккуратно раскладывая бревна на полу.
— Да уж поди и так переночуем, главное не на холодном камне.
Сальвадор подавал и подавал, наблюдая, как его друг выкладывал их на подобии деревянных кроватей. После недолгой работы Бернар вылез из нового места ночлега и оглядел свое художество. Под каменными сводами стало уютнее: появились две лежанки, сложенные из сосновых бревен. Они наполняли скудное пространство запахом настоящего хвойного леса.
— Вот это да, дружище!
Восторженно вынес вердикт физик.
— В нашем жилище появились настоящие кровати!
— Угу, сейчас еще и перины прибудут…Да где там Клод!?
Воскликнул Шатильон, обрадованный столь лестной хвальбой своих умений. После чего развернулся и направился широким шагом признанного мастера к месту, где во всю махал топором Вилар. Пилот чувствовал себя хуже всех, ведь на прошлом привале практически не спал и теперь еле держался на ногах. Увидев это, Бернар не стал распекать своего друга за неумелую работу и, вежливо забрав орудие, довел работу до ума, не забыв похвалить старающегося друга. Да, Шатильон обладал интересной способностью чувствовать людей, знать, на кого прикрикнуть, а кому сказать ласковое слово. Усталый, но сияющий Клод вызвался отнести хвойные ветви сам, но Сальвадор не дал ему это сделать. Вновь вернувшись ко входу в пещеру, Бернар провозгласил:
— Смотри, дружище Клод, какие я вам кровати смастерил!
Вот тут то и понадобятся колючие лапы поверженных елей.
И, не дождавшись ответа, вновь проник внутрь.
— Сейчас мы сделаем с вами мягкие перины, спать будет удобнее, чем дома!
Продолжал Шатильон, забирая охапку веток.
— Бернар, ты просто волшебник!
Всплеснув руками, проговорил Вилар.
— Да что уж там… Просто лишние бревна остались, вот и подумал, что добру пропадать, все лучше, чем просто на ветках…
Ответил смущенный француз. Через десять минут костер вновь пылал на пороге, ближе к левому краю входа. Хвоя, уложенная на бревна, была ловко накрыта пледами, добавившими еще больший уют. В пещеру не проникал ледяной ветер, а температура была настолько высокой, что нашим героям даже повезло высушить всю одежду и мокрые ботинки. Ночь вступала во власть, погружая здешние края в безмолвную темноту. Лишь бродяга-ветер продолжал кружить снег в неистовом танце. Бернар, самый стойкий из троицы, вызвался дежурить первую половину ночи, поддерживая костер на должном уровне и будучи готовым разбудить других при первой же опасности. Вторую половину ночи должен был дежурить жаворонок-Сальвадор, коему не впервой было бодрствовать самым ранним утром. Вилар, в свою очередь, тоже желал стоять на страже, но ему не позволили, незамедлительно отправив спать, чем летчик и воспользовался. Сальвадор тоже улегся на хвойную кровать, укрывшись еще одним пледом, которые в достатке напихал в рюкзак сообразительный пилот, и стал тихо перешептываться с Бернаром, вновь усевшимся на кучу хвороста и вытянув ноги к костру. Тихо было вокруг, тепло и хорошо, как никогда. Именно о таких приключениях мечтали два бодрствующих мужчины с самого далекого детства. Чуть слышно потрескивал костер, где-то вдалеке тявкала лиса, вышедшая на охоту, и даже ветер, ретивый и непокорный, даже он умерил свой пыл. Ничто не нарушало столь гармоничной картины наскоро обжитого местечка. Долго поддерживать беседу Монтеро не смог: повернулся на другой бок и мирно заснул, зная, что есть тот, кто охраняет его сон. А сей стражник тихо глядел на пылающий костер, иногда подкладывая в него валежник.