— Ну что же ты творишь, Бернар, чуть очки мне не разбил!
Забирая цилиндр у вертящегося месье де Шатильона, деланно укоризненным голосом проговорил учёный.
— Ты вновь пришел не вовремя, дружище Сальвадор!
Таким же деланным тоном ответил Бернар, горячо пожимая руку своего друга, вновь не замечая взоров посетителей ресторанчика. Последние с интересом прижались к стеклу, желая узнать, чем кончится потасовка.
— Только не говори, что ты весь погружён в свои научные заботы, о почетный член трех столичных ассоциаций клуба европейской академии наук.
От души сжимая руку Монтеро, продолжал харахориться француз.
— Работаю потихоньку, все дни расписаны по минутам, дружище. Правда мой график совершенно не мог предположить такого стремительного полета с участием, как ты сказал, почетного члена европейской академии наук!
Уже не сдерживая улыбки проговорил учёный.
— Ты со своим клубом уже совершенно позабыл про спокойную жизнь.
Выпутываясь из стальных пальцев ученого чуть не вскрикнул Бернар. Не успел Сальвадор произнести оправдание своей деятельности, как Шатильон принял загадочный вид и сообщил:
— Хотя, как я могу говорить о спокойной жизни, если на этой же неделе улетаю из Парижа.
— С чего бы это, дорогой Бернар?!
Удивился ученый. В его голосе чувствовалась неподдельная тревожность.
— За этим я и пригласил тебя на эту встречу, оторвав столь занятого человека от всех дел. Да, как я вчера и говорил, я отправляюсь навстречу приключениям и зову тебя с собой.
— Да в чем, собственно дело.
Промолвил Сальвадор до глубины души обескураженный таким поспешным отъездом друга. Бернар посерьезнел, и, кивнув в сторону зевак, которых до этого игнорировал, произнёс:
— Я сейчас тебе все расскажу, но, пойдем ка мы в парк, нам не нужны лишние глаза и уши.
После этих слов француз сорвался с места и начал двигаться вниз по улице, туда где располагался старый парк. Обескураженный, но заинтригованный испанский ученый двинулся за ним. Уже через пару минут друзья сидели на лавочке безлюдного парка, и Сальвадор с интересом был готов выслушать то, что нарек француз "шансом, которым грех не воспользоваться".
У Бернара горел взгляд, а через не двоякую улыбку можно было понять, что он готов сообщить то, что просто перевернет весь мир с ног на голову. И Шатильон не заставил себя долго ждать, зайдя сразу с козырей. Воровато оглядевшись, француз буквально силком удержал фразу, так и рвущуюся, озарить окружающее пространство громким звуком. Но Бернару удалось обуздать эмоции, и, наклонясь к лицу учёного он тихо, нараспев произнес: