Закончил мысль Сальвадор.
— Я думал об этом.
Отозвался Андерсен.
— Скорее всего, это правда. Значит, еще мудрые умы замшелой древности знали, что в толще льдов Северных морей покоится покинутая страна. Возможно, целый материк. И они знали, что хоть путь кораблям туда заказан, но пройдет время, и льды растают.
— И человечество получит возможность наведаться в давно забытый музей канувших в лету цивилизаций.
Договорил за друга Монтеро.
В этот момент звуки французского приведения, звякающего цепями на втором этаже, вдруг прекратились, и через секунду сменились ошарашенным вскриком.
Взбежавшие по винтовой лестнице ученые обнаружили Бернара в конфузном положении. Наследный канадский лорд сидел у подножия большого шкафа, заваленный грудой бильярдных шаров, книг, свертков и каких-то приборов. В этой куче присутствовало даже чучело белого медвежонка.
— Это же мои инструменты!
Вскричал Андерсен, всплескивая руками в воздухе.
— Я где-то их забыл, а они здесь оказались!
— Забыыыыл!
Надсадно простонал Бернар.
— Забыл он… А голову белого медведя ты случайно не забыл?
И с этими словами Шатильон, кое-как вытащив руки из-под навалившихся книг, швырнул голову развалившегося чучела прямо в картографа. Геральд такого точно не ожидал и однозначно встретился бы поближе с небольшими, но острыми клыками северного зверя, если бы не Сальвадор, ловко поймавший сей странный мяч.
— Да ты чего?
Вновь вспылил картограф.
— Я тебе покажу, как чучелами кидаться! Немедленно верни на место все мои инструменты иначе…
Докричать Андерсен не успел. Монтеро положил освободившуюся руку ему на плечо и тихо проговорил.
— Взгляни на шкаф.
После этих слов Геральд осекся и опешил.
— Ты тоже это видишь…
Медленно протянул он.
Сальвадор задумчиво кивнул и сделал шаг навстречу почти опустевшему шкафу.
— Конечно, видит!
Фыркнул Бернар.
— Только вы вместо созерцания помогли лучше мне выбраться!
— Сам справишься.
Зло шикнул картограф, замороженным взглядом буравя шкаф.
Подошедший Сальвадор тоже не горел желанием раскапывать непутевого наследника, предпочтя этому продолжить опустошать полки шкафа.
— Да что с вами такое? Что вы там увидели?
Немного раздраженно, но все же заинтересованно начал вертеть шеей засыпанный Шатильон.
Ответа не последовало до самого того момента, пока Бернар не выкарабкался из-под завала и своими глазами не увидел поразившую ученых картину. А картина эта представляла собой ничто иное как картину. Сквозь опустевшие полки виднелся висящий за шкафом холст. Сложив усилия, нашим героям удалось отодвинуть массивный предмет дорогой мебели. После этого непростого передвижения, Бернар, Сальвадор и Геральд смогли полностью увидеть полотно. На картине был изображен бушующий океан, накатывающий свои волны на высокие угрюмые скалы. А сверху, в ярких всполохах грозового неба, стояла перечеркнутая холодными дождевыми струями темная фигура. Ее силуэт едва виднелся, но в нем можно было различить мужчину с треугольной шляпой на голове. Он, по всей видимости, грозно взирал на бушующие у его ног страшные пенящиеся валы. В правом углу виднелись ровные ряды строчек, гармонично оттененные всполохами небесного электричества. Под аккомпанемент всеобщего молчания, Сальвадор прочел это небесное послание:
В неверный час, меж днем и темнотой,
Когда туман синеет над водой,
В час грешных дум, видений, тайн и дел,
Которых луч узреть бы не хотел,
А тьма укрыть, чья тень, чей образ там,
На берегу, склонивши взор к волнам,
Стоит вблизи нагбенного креста?
Он не живой. Но также не мечта:
Сей острый взгляд с возвышенным челом
И две руки, сложенные крестом.
Пред ним лепечут волны и бегут,
И вновь приходят, и о скалы бьют:
Как легкие ветрилы, облака
Над морем носятся издалека.
И вот глядит неведомая тень
На тот восток, где новый брезжит день;
Сей взор как трепет в сердце проникал
И тайные желанья узнавал,
Он тот же всё; и той же шляпой он,
Сопутницею жизни, осенен.
Но — посмотри — уж день блеснул в струях.
Призрака нет, всё пусто на скалах.
Нередко внемлет житель сих брегов
Чудесные рассказы рыбаков.
Когда гроза бунтует и шумит,
И блещет молния, и гром гремит,
Мгновенный луч нередко озарял
Печальну тень, стоящую меж скал.