Заканчивая трапезу, Герман вдруг отчётливо захотел так же сытно отрыгнуть, но европейское воспитание насмерть блокировало реликтовые позывы. Схватив стакан с ледяной водой, клиент сделал изрядный глоток, но мгновенный спазм перехватил горло, и... Вопреки первоначальным намерениям Герман, судорожно хватая ртом воздух, оглушительно икнул, потом, утратив контроль над собой, не менее демонстративно отрыгнул, давясь от нового приступа икоты.
Посетители разом замолчали, обратив взоры в сторону бледнолицего.
— Ай, малядец какой! — разрядил обстановку один из аксакалов. Оставшиеся одобрительно осклабились, цокая языками.
— На, друг... подарок! — с этими словами самый крайний из бабаев протянул маленькую плоскую жестяную коробочку. — «Нас»! Знаешь «нас»... «насвар»?
— Спасибо, рахмат... Знаю, спасибо, но я... не принима... не умею...
— Бери, друг... Сразу видно — хороший человек!
Герман взял подарок, приложил руку к сердцу и высыпал щепотку зелёного порошка под язык. Мгновение, и слюна во рту брызнула, как из брандспойта. «Хороший человек» понял, что больше двух минут ему этот подарок во рту не удержать. Раздувая щёки, Герман, уже вставая, выхватил из кармана червонец и бросил его на стол. Через минуту он был на улице, а через мгновение — припал к отполированному латунному крану.
Роковая зажигалка
Несмотря на конфуз, хорошее настроение его не покинуло. Герман пешком отправился сначала по книжным магазинам, где приобрёл с десяток совершенно дефицитных в Сибири книг, потом зашёл на почту и отправил всё это добро в N-ск. Далее его путь пролегал по центру города, застроенного великолепными в сравнении с архитектурой N-ска зданиями. «Да, такое у нас не строят, живут же люди! — завистливо подумал Герман. — Вот вернусь и попрошусь по обмену в Узбекистан, — разродился он новой идеей, — поживу годика три, а там подумаю, может, останусь насовсем. Задолбали уже эти морозы».
Не сразу Герман почувствовал, что запасённое в нём тепло быстро улетучивается. Определённо стало холоднее, задул лёгкий, но неприятный ветер. Синие горы скрылись в сером мареве. «Что ж я, дурень, пальто оставил в камере хранения!» — мелькнуло в голове, когда молодой человек поравнялся с узбекской альма-матер — Управлением КГБ УзССР. «Зайти — представиться? — размышлял он в нерешительности. — Может, знакомых найду». Несколько минут он глазел на входящих и выходящих из здания. Местные чекисты мало чем отличались от N-ских: такие же костюмы с однотонными сорочками и неизменными галстуками «в тон». А ещё — короткие стрижки и какое-то неуловимо-чекистское выражение лица. «Да уж, конспирация, мать их ети! — ругнулся коллега. — Верно говорил Генка Легостаев — от нас за версту молью несёт».
Послышался нарастающий шелест покрышек и утробный рокот мощного мотора. К парадному подъезду медленно подплывал представительский «ЗиЛ» с тонированными стёклами. Герман уступил дорогу, хотя давить его, судя по всему, никто не собирался. Первым из машины выскочил щеголеватый капитан с васильковыми петлицами. Щёголь изящным движением открыл заднюю дверь и вытянулся по стойке смирно. Из салона показалась нога в чёрном лакированном туфле и штанине цвета хаки с широким, просто до неприличия широким красным лампасом. Германа охватило любопытство обыкновенного уличного зеваки. Конечно, он и до этого видел генералов. У начальника N-ского Управления тоже были «ЗиЛ» и старая «Чайка». И он тоже иногда надевал форму и так же вальяжно, забросив «ботву» на лысину, выходил из машины. Герману казалось, что все генералы даже не относятся к виду Homo Sapiens, а, скорее, представляют высшую расу небожителей.
Наконец из машины окончательно появился высокий и необычайно тучный генерал-лейтенант с раскосыми глазами и седым коротким «ёжиком». «Просто орёл! — подумал Герман, делая шаг в сторону лимузина. — Ну, хорош, блин! Красивый, как... как пожарная машина». От прохлады и высокоторжественного зрелища в носу у чекиста-зеваки засвербело, он коротко чихнул, брызнув веером себе под ноги. «Чёрт!» — выругался Герман, машинально потянувшись рукой в карман за платком.