— Приплыли! — оторопело прошептал, с трудом ворочая синими от холода губами, изумлённый молодой человек.
— Нравится? — послышалось сзади.
Герман застыл с высоко поднятой головой. «Авось пронесёт!»
— С вами всё хорошо? — с разрывом в минуту последовал второй вопрос.
Герман опустил голову и вперил взгляд в кафельный плинтус ниже портрета. На чёрной глянцевой поверхности корявыми белыми буквами было написано: «Гюльзай — дурра!» Удвоенное «Р», видимо, символизировало достоверность и осведомлённость автора надписи в существе вопроса. Сзади зашуршало, после чего перед застывшим молодым человеком сначала появилось велосипедное колесо, затем владелец этого велосипеда в военной плащ-накидке, скрывающей второе колесо педального транспортного средства.
— А-у! — весело произнёс молодой узбек, помахав для верности рукой перед лицом истукана.
— Че надо? — не выдержал Герман.
— Да, собственно, ничего, — миролюбиво ответил незнакомец, — просто в первый раз вижу человека, разглядывающего наглядную агитацию.
— Её для того и делали, чтоб народ глядел.
— Может, и для того, только никто из нормальных смотреть её не станет. Это как телеграфный столб: вроде как и есть, а пройдёшь — и не вспомнишь.
Герман мысленно согласился с навязчивым балагуром, но тут его взгляд остановился на велосипеде. «Ни фига себе! — подумал он, — ничего подобного я не видел!» На первый взгляд, эта железяка походила на обычный велосипед с подвесным мотором. Но только на первый. Вместо мотора на раме была укреплена какая-то хрень, напоминающая компрессор от большого холодильника. Из «компрессора» шёл вал на хитрое механическое устройство с дополнительной цепью на заднее колесо.
«Чудик! — мелькнуло у Германа в голове. — Определённо — чудик! Непризнанный Кулибин».
«Кулибин», словно прочитав его мысли, коротко хохотнул и прокомментировал так и не заданный вопрос:
— Моё изобретение. Велосипед с рекуперативным накопителем энергии.
— На быстрых нейтронах! — съязвил Герман, намереваясь боком-боком улизнуть от незнакомца.
— Быстрые нейтроны неустойчивы, глюоновое взаимодействие может не выдержать.
— Слушай, мужик, что ты пристал! — начал хамить уязвлённый чекист.
— Ну ладно, парень, прощай, извини, если что не так, — обиженно произнёс незнакомец. — Просто вижу — человек приезжий, стоит, да ещё и думает. Таких тут пока мало.
Герману стало стыдно. «Если даже он и шизик, то совсем чуть-чуть. Большую науку двигают шизики». Именно поэтому он, Герман, не вернулся после армии в Институт полупроводников. Ему довольно рано стало ясно, что тягаться с «буйными» — бесполезно, а протирать штаны в лаборатории, кропотливо собирая материалы на «диссер», ему не хотелось.
— Извините, — подняв глаза на «Кулибина», добродушно произнёс Герман. — Мне с посторонними нельзя разговаривать.
— Что, как Красной Шапочке?
— Да, что-то вроде того... И у меня с утра одни неприятности... А что велик... накопитель — как у Гулиа?
— Я так и знал! Я просто чувствовал, что вы человек пытливый и думающий, — радостно воскликнул незнакомец. — Маховик ленточный, кожух от холодильника, ну а дальше вам всё ясно.
— В принципе, да. Только я ни разу не видел всё это в железе.
— Рустам, — протянул руку для приветствия незнакомец.
— Герман, — ответил приезжий, — а я с вами в какую-нибудь историю не вляпаюсь?
— Да что с вами такое, почему вы всего боитесь?