Полковник Стрельцов, смущённо прогуливавшийся с импортным магнитофоном между ветеранами и новобранцами, наконец трубно прокашлялся, поставил коробку на землю и поднял голову, чтобы отдать очередную команду, но его опередил лётчик, появившийся на рампе «Антея».
— Э! Воины! Чьё ссаньё будет? — недовольно крикнул он, буравя глазами раскинувшийся под задним крылом цирк.
— Моё «Саньо», а в чём дело? — недовольно отреагировал полковник, на всякий случай поднимая коробку с магнитофоном.
— А в том, дедуля, что за собой выносить надо. Бери ведро со своим «добром» и вали отсюда!
Зелёные оловянные солдатики радостно захихикали. Их поддержал нестройный хор ветеранов.
— Вы это прекратите! — начал распаляться старик. — Я полковник... — На секунду он забыл, как его звать, но, собравшись с мыслями, выпалил: — Полковник Стрельцов!
— Да мне по фиг!.. — ещё не остыв, запальчиво крикнул лётчик, но, от греха подальше, скрылся в тёмной утробе самолёта.
Посчитав инцидент исчерпанным, полковник скомандовал:
— Оружие — на середину!
Пираты, путаясь в одеяниях, сняли автоматы и почти синхронно положили их на снег на шаг впереди себя. Туда же полетели подсумки.
Стрельцов, входя в роль церемониймейстера, зычным с хрипотцой голосом гаркнул:
— Ору-у-ужие — принять!
Новобранцы зелёным штакетником сделали шаг вперёд, как вдруг из чрева «Антея» стремительным болидом вылетело пресловутое «ссаньё» вместе с ведром, из которого оно исторгалось. Описывая круги, жестяной снаряд с анализами, окропляя всё вокруг, грохнулся за край рампы, обдав желтизной снежный покров.
— Жёлтый снег не есть! — ласково улыбаясь, прокомментировал Филимонов поступок мстительного лётчика. — Первая заповедь альпиниста, — уточнил он.
Под общее оживление новобранцы расхватали оружие и через минуту смешались с пиратами. Братание длилось недолго. Новички помогли ветеранам погрузить колониальные товары на борт. На прощальной пятиминутке распили две литровых «Столичных» и, наконец, расстались.
Полковник Стрельцов, придя в хорошее настроение, с воодушевлением скомандовал: «В колонну по два становись!» На его призыв откликнулись лишь трое бывших обитателей «коммуналки», остальные, прикинувшись стадом, потянулись к ангарам, за которым уже прогревали моторы вертолёты. Излив добровольцам свои стариковские обиды по поводу общего падения дисциплины, полковник направил тройку аутсайдеров вдогон стада, которое уже поравнялось с ангарами.
Искушение мистикой
Новобранцы «Тибета» сгрудились у огромного «Ми-6» — флагмана советского транспортного вертолётостроения. Циклопические винты со свистом разрезали воздух над их головами. Поодаль стояла рота солдат-«срочников», приданных «Тибету». Молодые ребята-пограничники, задрав голову, с уважением глазели на винтокрылую машину, на которой им предстояло лететь к месту службы с непривычным для русского слуха названием Джелалабад.
Вертолёт откинул рампу, по которой спустился рослый человек в комбинезоне.
— Кто тут старший? — спросил лётчик.
— Я, полковник Стрельцов, — откликнулся старейшина «Тибета».
— На посадку! И... товарищ полковник, побыстрее. Через полчаса ожидаем снежный заряд. Аэропорт будет закрыт.
За пять минут винтокрылая машина, словно пылесос, засосала в своё огромное чрево всех будущих героев с приданным им подкреплением.
Пара огромных «Ми-6» в сопровождении «Ми-8» по очереди заходила на взлётную полосу, ускорялась и, уткнувшись вниз носами, резко взмывала. Сделав несколько кругов над аэродромом, «вертушки» легли на курс. За бортом проплывали однообразные картины невысоких гор, ущелий, редкие белёсые пятна плоскогорий и высохшие русла рек. Никаких признаков жизни. Вертолёты летели на уровне нижней кромки облаков, изредка ныряя в их ватную бахрому.
Всё в полутёмном салоне казалось буднично-спокойным. Каскадовцы мирно играли в карты, изучали надписи на своих автоматах, выцарапанные их предшественниками, неспешно жевали ферганские запасы и нехотя обменивались впечатлениями. Бывшие «коммунальщики», подхваченные турбулентным вихрем посадки, находились в разных концах салона и коротали минуты полёта каждый в соответствии со своим темпераментом. Володя Конюшов в самом хвосте салона рылся в багаже, перекладывая пожитки и принюхиваясь то к варёной колбасе, то к своим носкам. Олег, разместившийся ближе к центру, болтал с офицером-пограничником, часто улыбался или вежливо замирал, подавшись ухом к соседу.