— ...всемилостивый Аллах ниспослал нам...
«Во ласты заворачивают! Как у них язык не отвалится!» — прокомментировал переводчика сытый каскадовец.
— ...да благословит ваш шатёр всевышний, да наполнятся ваши сосуды...
Герману становилось интересно.
— Передай, Фархад, товарищам старейшинам и пенсионерам, — послышался голос старого партизана, — наш пламенный привет, и от лица Председателя КГБ...
«Ёшкин кот! И дед — туда же!»
— Бесмел`ахе Рахм`оно Рах`им ва барак`ат... — летели сквозь брезент завершающие здравицы афганской делегации.
«Не к добру всё это!» — подумал Герман, когда первый «высокий гость» выползал задом из брезентовых хором.
В своих предположениях Герман оказался прав. Уже в семь утра солдат-пограничник в модных джинсах и старом полушубке обходил офицерские палатки и передавал распоряжение руководителя отряда срочно прибыть на командно-штабную игру.
В штабе заспанные и озябшие от ночной прохлады «каскадёры» обнаружили руководящую элиту в полном составе. Отцы-командиры сидели с осунувшимися лицами. У Петра Петровича под глазами были синие круги.
— Во напиндюрились! — полушёпотом выразил свои впечатления капитан Репа. — Должно быть, каждый по литру съел.
Капитан Гаджиев завершал на столе манипуляции с топографическими картами. Наконец он толкнул в бок майора Перекатова, и они вдвоём пришпилили к брезенту собранное из шести сегментов бумажное полотнище.
— Присаживайтесь, товарищи офицеры, — начал севшим от усталости голосом полковник Стрельцов. — Как вы, наверное, заметили, сегодня наш штаб всю ночь не сомкнул глаз.
Гул притворного восхищения пронёсся по палатке. Полковник потерял мысль и передал слово капитану Гаджиеву.
— Одну минуточку! — деловито обратился к собравшимся молодой руководитель, продолжая колдовать у бумажного полотна.
Офицеры с интересом разглядывали карту, испещрённую синими и красными стрелами, квадратиками с аккуратно прописанными цифрами и буквами. «Дон Педро», демонстрируя важность момента, неторопливо расставлял на карте треугольные флажки на канцелярских булавках.
Полковник снова встал и, обведя собравшихся взглядом слезящихся глаз, продолжил выступление:
— К нам обратилась общественность уезда Хугани с просьбой защитить их от мятежников. Хуганийцы и хуганийки готовы признать народную власть и поддержать имеющимися силами чекистско-войсковую операцию, план которой мы сегодня представляем на ваше рассмотрение. Заодно проиграем отдельные его элементы.
Тут же взял слово капитан Гаджиев. Он подробно обрисовал ситуацию в уезде, обратив внимание собравшихся на мощную группировку душманов, сконцентрированную в районе кишлака Лухай. Далее он поминутно расписал сценарий совместных с бригадой действий. Затем коротко доложил о стратегических и политических последствиях предстоящей операции, о готовности провинциального партийного руководства закрепиться на освобождённых территориях и в завершение прозрачно намекнул о возможных поощрениях командования и личного состава отряда «Тибет».
Заключительное слово взял полковник Стрельцов.
— Товарищи офицеры, реализация наших планов будет расценена руководством группы «Каскад» в Кабуле как достойный вклад нашего отряда в дело подготовки XXVI съезда нашей родной Коммунистической партии.
Выступление Стрельцова было встречено жидкими аплодисментами, перешедшими в гробовое молчание.
— Вопросы? — спросил капитан Гаджиев. — Приступим к командно-штабной игре.
На галёрке о чём-то о своём шептались рыжий Лях и усатый Крестов.
— Капитан Крестов, вам что-то непонятно? — менторским тоном поинтересовался Гаджиев.
— Товарищ капитан, а как нас будут забрасывать в Пакистан? — задал вопрос Крестов. — Или всё понарошку?
— Что значит в Пакистан и как понимать — понарошку? — растерялся докладчик.
— А то, что всё здесь изображённое находится в Пакистане, недалеко от Кветты.
Собрание офицеров застыло в ожидании развития драматической ситуации.
— Вы... Вы ошибаетесь, Сергей Антонович, — неуверенно начал капитан Гаджиев. — Вот кишлак Лухай, а вот — Бар-Калай...
— Таких кишлаков в Афганистане и Пакистане — как в России Гольяново и Суходрищево, пруд пруди! — гвоздил стратегов штабных игр командир первой группы.
Среди личного состава то тут, то там начали вспыхивать смешки, и наконец штабная палатка взорвалась безудержным хохотом.