— Видел, какие тучи собираются? Наверняка сегодня польет. Ты куда направляешься?
— На восточное пастбище. Хочу проверить стадо.
— Можно составить тебе компанию?
Джеймс замялся. Когда в прошлый раз Далтон с ним поехал, он уже по дороге забыл, кто он и где. Решил, что Джеймс — его отец, перескочил на пятьдесят лет назад, к тем временам, когда они изгоняли со своей земли овец Райделлов. Джеймс вернул его к действительности, объяснил, кто тут сын, а кто отец, напомнил, что Далтон живет с Луизой Райделл и что заклятые враги давным-давно заключили мир.
— Я буду только рад, — сказал наконец Джеймс.
Они оседлали лошадей и вывели их во двор.
— Такой засухи я и не припомню, — заметил Далтон, когда они проезжали мимо тополиной рощицы. — Зато ты научился правильно орошать землю. По старинке оно завсегда верней.
— Но намного труднее.
— Ты что, жалуешься?
— Ни в коем случае.
На соседних ранчо завели новомодные оросительные системы с насосами и разбрызгивателями, включающимися по таймерам. Все автоматизировано, сплошная электроника. Но если пересох колодец, все равно приходится покупать воду в цистернах.
Способ Такеров Джеймса вполне устраивал. Он был не из легких, но Джеймсу казался самым надежным. Дважды в день он садился в седло и скакал на пастбища регулировать подачу воды. На своей земле он знал наизусть каждый холм, каждую расселину. Он ощущал себя частью этой земли, и ему казалось, что так он был ближе к Джейку.
— Луиза говорит, Дейзи звонила.
— Да. — Джеймс предупредил Луизу на случай, если Сейдж позвонит на ранчо, а к телефону подойдет не он.
— Твоя дочка пропала?
— Дейзи так сказала.
— Ничего удивительного. Подростки терпеть не могут сидеть дома. Думаешь, я забыл, как ты взял мой пикап и доехал аж до Ландера? Тебе было всего пятнадцать, ни прав, ничего.
— Я помню, — сказал Джеймс. Это было в тот год, когда умерла его мать, а Далтон стал встречаться с Луизой. Джеймс тогда чего только не вытворял — напивался, прогуливал школу, взял без спросу отцовскую машину. А когда Луиза переехала к ним, вообще как с цепи сорвался.
— Ну вот. И твоя дочка тоже образумится, как только немного повзрослеет.
— Понимаешь, папа… — Джеймс и сам толком не знал, что собирается сказать, но ему хотелось поговорить о Дейзи и детях, о невосполнимых утратах — о том, о чем он никогда раньше с отцом не говорил.
— Глянь, какие тучи, — прервал его Далтон. — Надеюсь, Луиза не забудет снять белье.
Джеймс промолчал. Отец словно догадался, о чем он собирается завести речь, и избавил их обоих от неловкости. Не в обычаях Такеров говорить о любви, сокрушаться о прошлом или делиться мечтами. И свои страхи и сомнения они привыкли держать при себе.
С высоты ему было далеко видно. Каньоны, пастбища, ранчо, горные хребты, окаймлявшие долину. Когда он стоял здесь, ему казалось, у него тоже есть дом.
А еще ему было очень одиноко. Никто не знал, что он здесь, никто о нем не думал. Порой он видел пастухов, ухаживающих за телятами, и глаза ему жгли слезы. Вот что должны делать отцы: заботиться о своих детях.
Матери и отцы. В горах он перевидал множество родителей с детенышами: оленей с оленятами, коров с телятами, койотов с выводком щенков. Но не каждому малышу выпадал шанс стать взрослым. На этих землях действуют суровые законы: одни выживают, другие погибают.
Теперь ему было на это наплевать. Он будет сидеть здесь и ждать сколько потребуется. Прогремел гром, но его раскаты звучали для него музыкой. Это — его гора.
Ты хороший мальчик. Слова пришли откуда-то издалека. Кто-то сказал их ему однажды, и теперь он повторял их себе сам. Внизу послышался стук копыт, и он нырнул за камень. Он пока не хотел, чтобы его увидели. С деревьев облетали желтые листья. Может, когда выпадет снег, он и покажется. И заявит о своих правах.
Ему захотелось спать. Выбрав место посуше, он свернулся калачиком и стал ждать колыбельной. Ты хороший мальчик, услышал он. Ты хороший мальчик.
Стоя с чашкой кофе на веранде, Луиза смотрела на антилоп, цепочкой взбиравшихся по склону горы. Взглянув на огромные лиловые тучи, нависшие над долиной, она подумала о Сейдж. Сколько лет уже она не видела девочку, а ведь когда-то считала ее внучкой. Если выдавалась свободная минута, она с удовольствием сидела с близнецами — в те времена, когда они были одной большой счастливой семьей.
Она вздохнула. Одна из собак, учуяв запах булочки, поднялась на веранду.
— Чего тебе? — спросила Луиза, притворившись, будто не понимает.