Джеймсу хотелось сказать, чтобы она не совала нос не в свое дело, объяснить, что он лишь старается защитить Дейзи и Сейдж. Но Луиза еще не закончила.
— Ты не понимаешь, что значит двум людям быть вместе. Когда пропал Джейк, ты сам разрушил свою семью.
— Не говори глупости.
— Решил, что недостоин быть мужем и отцом. Я это видела, все это видели. Думал, раз ты потерял сына, то и жену с дочкой уберечь не сумеешь. И переубеждать тебя было бесполезно.
Он мрачно смотрел на дорогу.
— А ведь это не одного тебя касалось, и беда была общая.
Больше она не проронила ни слова. Джеймс взглянул на небо, увидел стаю гусей. Птицы сделали круг и сели на озеро. Лед был еще тонкий, но гусей выдержал.
— Розалинда! — позвал Далтон.
Джеймс взглянул на Луизу. Час назад он бы обрадовался, услышав из уст отца имя матери. Но сейчас ему было жаль сидевшую рядом с ним женщину.
— Розалинда… — жалобно повторил Далтон.
Луиза отстегнула ремень и, встав коленями на сиденье, дотянулась до его руки:
— Я здесь, дорогой. Не бойся. Я всегда с тобой.
У Сейдж было хорошее настроение. Просидев десять часов в занесенном снегом коровнике, они с Дэвидом снова продолжали путь. Ее не покидало ощущение легкости и свободы. У них кончились деньги, поэтому, доехав до ближайшего кафе для шоферов-дальнобойщиков, они остановились и нанялись на пару дней мыть посуду за минимальную плату и ночлег. Сейдж удивилась, что, беря их на работу, у них не спросили ни имен, ни адреса. Просто отвели на кухню, показали, как и что делать, и велели не бить посуду.
В кухне на стене висел телефон, и Сейдж, проходя мимо за очередной стопкой грязных тарелок, со стыдом подумала, что за все это время ни разу не звонила домой. Боялась, что, услышав голос матери, расплачется, и мать уговорит ее вернуться, и она так и не увидит отца.
— А какой у тебя отец? — спросила она Дэвида, драившего сковородки.
— Добрый и веселый, целыми днями возится со щенками и курит трубку. Я его очень люблю.
— Правда? — обрадовалась Сейдж.
— Нет. Я его ненавижу.
Опять он за свое. Никогда не поймешь, шутит он или говорит серьезно.
— Давай лучше быстрее домоем посуду, чтоб можно было получить деньги и накормить животных, — сказал Дэвид. — Нам надо сегодня же вечером ехать дальше.
— Сегодня? Но мы ведь собирались завтра.
— Мне нельзя задерживаться. Меня ждет дело.
Она собрала для собак остатки ростбифа. Непонятно, почему Дэвид отказывается говорить о своей семье, но она на него не сердилась. Некоторые люди не любят рассказывать о себе, поэтому надо просто набраться терпения. И уметь слушать.
Что это за дело, из-за которого он так спешит?
Он составил список — что нужно сделать, что купить. Но и про девчонку не забывал. Вся семья готовилась к ее приезду. Он видел, как встревоженно ходит по комнате ее мать, как переживает отец.
У него такого не было.
Его никто никогда не ждал, не разжигал к его приходу камин. Там, где он жил, либо орали друг на друга, либо молчали. Протекающая крыша, пустые полки на кухне, отключенное отопление.
Зато у этих скотоводов счастливые семьи. Дома у них порядок, кладовые ломятся, в ванной горячая вода. Их деткам — и новые игрушки, и лошадки для прогулок.
Каким одиноким может быть человек, подумал Страж. Ребенок или взрослый — не важно. Если все тебя бросили, если ты один, не имеет значения, сколько тебе лет.
Комната была наполнена солнечным светом. С утра Дейзи успела обзвонить очередные полицейские участки и теперь не могла придумать, чем ей заняться. И тут она услышала свист.
Выйдя на крыльцо, увидела Джеймса. Он был верхом и держал под уздцы Скаут.
— Собирайся, — сказал он. — Надень сапоги.
Дейзи подыскивала предлог, чтобы отказаться, но улыбка на лице Джеймса заставила ее вспомнить молодого ковбоя, который когда-то предложил ей пожить у них на ранчо.
— Я быстро, — крикнула она и побежала одеваться.
Когда она снова вышла из дома — в сапогах, куртке и темных очках от слепящего снега, Джеймс слез с коня и помог ей сесть в седло. Но сначала надел ей на голову белую шляпу — тот самый стетсон, который он когда-то купил специально для нее. Она была удивлена и тронута тем, что он все эти годы хранил ее старую шляпу.
— Чтобы солнце в глаза не било, — сказал он.
Дейзи потрепала Скаут по холке, что-то шепнула кобыле на ухо. Джеймс сел на своего коня, и они отправились в путь.