Король, конечно, прогнал Петьку из дворца, нам пришлось перебраться к Митьке-папуасу. Лидка сказала:
— Мальчики, пора строить дом. Не жить же все время у Митьки!
Митька был рядом и учил ежика ходить на задних лапах. Возражать он не стал, и мы поняли, что поднадоели…
— Пора, — без восторга согласился Петька. — Никуда не денешься. Предлагаю строить круглый, как у Митьки.
— А круглый дом трудно построил»? — спросил я.
— Легче легкого! — сказал Митька, спрятал ежика в мешок и приступил к объяснению: — Начинаешь с того, что рисуешь на земле круг. Потом через каждые три шага забиваешь по колу. Потом натаскаешь длинных веток, сплетешь между кольями плетень, оставив в нем пять дырок: одну для двери и четыре для окон. А дальше — совсем пустяки: намесишь глины с травой и обмажешь стены. Поставишь сверху крышу. Как делать крышу, я потом расскажу. Боюсь, что сразу ты всего не запомнишь.
Ранним утром Лидка сказала:
— Ну, начинаем!
— Сперва искупаемся, — хотел оттянуть это дело Петька.
— Я тебе не приказываю, — сказала Лидка, — но мы с Мишей одни построим дом и будем в нем жить. Тебя не пустим!
Если бы эти слова сказал я, Петька стал бы артачиться, но Лидку он слушался беспрекословно. Он нарисовал круг и насчитал в нем тридцать шагов.
— Значит, надо вырубить в лесу десять кольев, — сказал Петька.
— Не будем мелочными, — возразил я. — Забьем по колу через каждые два шага. Легче переплетать ветками, а во-вторых, ты же видишь, как Митькины стенки шатаются. В общем, ты как специалист по копанию выроешь пятнадцать ямок. А мы пойдем рубить колья.
— Опять мне самая тяжелая работа! — возмутился Петька. Всегда он считал доставшуюся ему работу самой тяжелой. — И я хочу рубить!
Мне надоело все время с ним спорить. Я попросил:
— Лида, скажи!
— Петя, так надо! — сказала она.
Петька покорно взял лопату, а мы пошли в лес. Срубали тонкие елочки и очищали стволики от сучьев. За три приема мы перенесли на поляну все колья. Тем временем Петька вырыл пятнадцать ямок, упарился и лег на траву отдыхать. Я вкопал колья в землю, но они шатались и вели себя подозрительно. Надеяться на их устойчивость было нельзя. Пораскинув мозгами, мы срубили пятнадцать жердей и приколотили их к верхним концам кольев. После этого наша конструкция стояла совершенно незыблемо. Зато прошел целый день, а руки и спины ныли, как после сдачи норм на значок БГТО. Едва хватило сил развести костер. Я спросил:
— У Митьки спим или здесь? Как-никак, у нас три одеяла.
— Крыша важнее, — сказал Петька. — От нее самое тепло.
— А я за то, чтобы спать в своем доме, — сказала Лидка.
— Предлагаю расчистить пол и натаскать травы, — поддержал я Лидку. — Обойдемся пока без крыши.
— Предупреждаю, ребята: дом это последнее, к чему я прилагаю руки! — сказал Петька. — Докончим его — и станем жить в свое удовольствие, без всякой работы!
С этим мы согласились. Кто же откажется жить в свое удовольствие? Поди сыщи такого дурака на свете…
Целых два дня мы ничем другим не занимались, а только носили из лесу длинные ветки и заплетали их между кольями. На второй день Петька стал тереть поясницу и грозить, что наплюет на нас и уйдет жить к Митьке-папуасу.
— Раз в жизни попал в страну, где все можно, а приходится с утра до ночи трудиться, вместо того чтобы развлекать себя легкими и приятными забавами, — стонал Петька. — Хочу, наконец, сесть посреди улицы и сыграть на гитаре «Во саду ли в огороде»!
Но чувство еще удерживало его. Петька был влюблен в Лидку до неприличия. Он покорялся ей во всем.
— Мы должны достроить дом и жить по-человечески, — повторяла Лидка. — Ведь мы не какие-нибудь жители…
Плетень наконец соорудили. Но прежняя работа показалась нам детской забавой, когда начали месить глину и обмазывать стены. Тяжело вспоминать, какие мы были грязные, измотанные и злые.
И Петька не выдержал: он швырнул лопату, плюнул и пошел разыскивать Митьку-папуаса. Когда мы, проработав день, легли без ужина спать, я услышал, что Лидка плачет.
— Ты чего это?
Она ревела и не отвечала. Мне стало жалко Лидку. Работала она наравне с нами — значит, уставала больше. Как-никак, она слабее нас, мальчишек. А тут Петька устроил предательство… Я подвинулся ближе к Лидке, погладил ее по голове и сказал:
— Ну, не рыдай, Лидочка. Вернется твой Петька, никуда он не денется. Неужели он нас на Митьку променяет? Он же наш парень!