— Да, да, — сказал я. — Извините, спросил не подумав… Значит, Петька залег под вывороченной сосной?
— Совершенно верно. Лежит на правом боку, а сверху набросаны сухие листья и хвоя. Одна рука сжата в кулак и подсунута под правую щеку, другая рука вытянута — кисть между коленями. На лбу у Петьки две царапины и одна шишка. В левой пятке торчит застарелая заноза. Это все, что я о нем знаю.
Шнырь допил компот, перевернул кружку вверх дном, всплыл к потолку и исчез.
Тетрадь шестнадцатая
Мне представилось, как Петька лежит под корнями вывороченной сосны, зарытый в мокрое сено. Его заносит снегом. Над маленькой дырочкой, которую он продышал, вьется легкий парок. Подходят голодные волки, смотрят и принюхиваются… Меня так передернуло, что зубы лязгнули об кружку. Если мы его не поднимем, он погибнет. Не замерзнет зимой, так проснется в апреле обросший шерстью, будет рычать, ходить на четвереньках и удивляться, что это за драная тряпка висит у него на бедрах…
— Почему ты перестал пить компот? — спросила Лидка.
— Брось ты о компоте… Надо выручать Петьку. Он конечно, дурак, но он не какой-нибудь житель, а человек и наш товарищ.
Лидка придвинулась к столу, подперла щеки кулаками.
— Миша, ты должен узнать одну вещь, — сказала она. — Раньше я не говорила, потому что не думала, что так выйдет. А теперь, когда это случилось, я должна рассказать. Позавчера, когда тебя не было, приходил Петя. Лохматый, грязный и голодный. Я уговорила его помыться и дала лепешку. Он съел ее с такой жадностью, что я перепугалась. Никогда в жизни не видела таких голодных мальчиков!.. Он говорил, что работать под твоим начальством ему стыдно, а получать от тебя заработную плату кирпичиками — и вовсе немыслимо. И очень ему обидно, что не он все это придумал. Разве он не мог бы выдумать такую простую вещь, как кирпич?
— Мог бы, — согласился я. — Но он предпочел пить носом воду. Видишь, чем это кончается, когда человек пьет носом воду, вместо того чтобы выдумывать простые вещи?
— Вижу, — пригорюнилась Лидка. — Все равно мне его жалко.
Я спросил:
— Он все еще в тебя влюблен или приходил только за лепешкой?
Лидка покраснела и опустила глаза.
— Значит, влюблен, — решил я. — Хоть и не больше, чем в себя. Что он тебе предлагал?
Лидка молчала.
— Он предлагал мне обежать на остров Высшей Мудрости и устроить там страну еще получше, чем Мурлындия, — сказала Лидка.
— Эх, Петька… — вздохнул я.. — Каждый раз попадает пальцем в небо. Знал бы он, что творится на этом острове!
— А что там творится? — полюбопытствовала Лидка.
У меня появилось желание рассказать ей, что я узнал за последние дни. Я уже раскрыл рот, но вовремя осекся. Не стоит расстраивать девчонку. Пусть верит в волшебство…
— Да так, — сказал я. — Скучно там… Наверное, Петька сказал, что если ты с ним убежишь, то он перестанет лениться, будет работать дни и ночи, а насчет того, чтобы пить носом воду, забудет и думать?
— Да, — ответила Лидка. — Еще он сказал, что если я с ним не убегу, то он заляжет на зиму спать и мы его не найдем.
— Дураки вы оба! — сказал я. — Капитан Прунамель не перевез бы вас на остров. Он рассказал бы мне и спросил разрешения.
— За кирпичи многое можно сделать…
— Только не с капитаном. Прунамель не продаст меня ни за какие кирпичи… А ты что ответила Петьке?
Лидка уткнулась носом в ладони, и плечи ее затряслись.
Этого еще не хватало…
Я стал говорить разные приятные слова, но она все ревела.
— Капитану ты веришь, а мне нет, — произнесла Лидка, всхлипывая. — Ты все забыл, Миша. Когда тебя назначили Главным комендантом, я поклялась, что никогда не брошу тебя на произвол судьбы. Ты ничего не помнишь, ты толстокожий и никого, кроме своих кирпичей, не любишь. У тебя черствая душа и каменное сердце. Спрашиваешь, что я ответила Петьке!..
Она снова зарыдала.
— Лидочка, не надо! — взмолился я. — Прости, пожалуйста. Я все помню, только сейчас немножко забыл. У меня столько дел, а тут еще этот Петька!
Лидка сразу перестала плакать, улыбнулась и сказала:
— Прости, Миша. Когда я решила зарыдать, я упустила из виду, что ты занятой человек и Главный комендант целой страны. Больше не буду… Не могла поверить, что Петька заляжет спать…
Я сказал:
— Завтра мы его поднимем. Приготовь побольше воды, чтобы его вымыть и вообще привести в порядок.
Наступило утро, и мы пошли в лес. Дождик как бы раздумывал: стоит ли идти, не остаться ли в своей тучке? Было пасмурно и сыро. Лидка захватила берестяное лукошко. Она обрывала поздние грибы, которые хотела добавить к засоленным на зиму. Я поторапливал ее, потому что люблю идти к цели прямо, не отвлекаясь пустяками. Но так уж Лидка устроена — она не могла пропустить ни одного, даже плохонького, гриба. Зато когда добрались до вывороченной сосны, у нее было полное лукошко.