– Значит, на вокзале он тебя и завербовал?
– Неправильный термин. Убедил. Очень хорошо и доказательно убедил, что я обязан ему помочь. Но это долго рассказывать, может, как-нибудь в следующий раз.
– На вокзале он тебе и сообщил эти сведения? Откуда взялась картинка с кораблем?
– Нет, в поезде все передал. Ночью. Можете у младшего сержанта Зайцева спросить, я вместо него в тамбуре до трех часов ночи дежурил. Там и передал. Корабль я потом перерисовал, оригинал сжег.
– Покушение – инсценировка?
– Нет, все на полном серьезно. Если бы не дед, то не с кем вам было бы разговаривать.
– Откуда твой «старец» узнал о покушении? Случайно оказался в нужном месте? Ты в это веришь?
– Разве вы еще не поняли? У дедушки явные паранормальные способности. Экстрасенс в чистом виде.
– Ты серьезно?
– Конечно. Два часа с ним на вокзале разговаривал, сидя на самом проходе, на виду у всех, а его никто не запомнил. К тому же он такие вещи мне поведал, о которых кроме меня никто никогда не знал. И как ногу в детстве распорол на рыбалке, и что одна девица… неважно, в общем. Сказал, что в отпуск поеду в марте месяце. И даже когда на дембель уйду.
– Тоже мне экстрасенс, – впервые улыбнулся кавторанг. – Сам ты не мог посчитать, когда два года службы заканчиваются?
– В том-то и дело. Исмаил сказал, что на дембель мне в августе этого года, 1989-го! Всех студентов домой отправят.
– Стоп! Ты же не студент, тебя отчислили? В личном деле написано.
– Все правильно. В марте должен поехать домой и восстановиться в институте. Тогда в августе меня демобилизуют.
– Тьфу. Морозов, заморочил голову глупыми сказками. Какой, к чертям морским, дембель в августе? Что за бред. Возвращаемся обратно к теме. Что тебе известно о генерале Калугине?
– Кроме того, что в письме? Ничего. Мое дело маленькое – передать все в точности, без ошибок и отсебятины.
– Откуда ты узнал, что главком приедет на пятнадцатую заставу?
– Все оттуда же. Исмаил все подробно расписал, где плакат будет висеть, где закладку сделать, что на столбе написать. Потом дождаться, когда вы приедете, рассказать вам, что оно и как.
– Стоп! Откуда он… Твою подлодку… Так вот почему ты на меня так посмотрел в первый раз, словно привидение увидел. Очень странная реакция – поэтому запомнил. Чего дед сам ко мне не пришел, там же в Баку? Зачем эти сложности? Почему Лениноран?
– То мне не ведомо. Дед толком не объяснил, лишь тумана напустил и мистикой загрузил. Сказал, что ноги у вас больные и сердце надо лечить. Негоже, когда…
– Негоже что? – насторожился кавторанг, словно почувствовал что-то.
– Калугина сказал, что надо брать сейчас. Много вреда стране принесет. Нельзя его в депутаты, он столько грязи и секретов выболтает, что никак не исправить потом. Меченый его к себе опять приблизит, и его тронуть нельзя будет. Публичная фигура, черное знамя перестройки.
– Понятно, – заскрежетал зубами моряк. Ему явно не понравилось сказанное. – Но ты начал говорить про сердце. Негоже что? Договаривай.
– Тут я, честно говоря, не понял. Дед Исмаил иногда что-то странное говорит, словно сам с собой разговаривает. Может, это вообще ерунда какая-то.
– Не тяни. Чувствую, неприятное что-то. Выкладывай!
– Негоже, говорит, когда начальник штаба армии во время войны от инфаркта умирает. И еще сказал, что нельзя вам в Ханкалу. Не надо искушать судьбу. Второй раз уже не исправить.
– Ханкала – это пригород Грозного вроде? Что там делать морскому офицеру?
– Откуда мне знать? Сказал, что негоже, и все. И что вторую чеченскую войну выиграет Россия.
– Какую? Вторую чеченскую? Он белены объелся? Ладно, проехали. Откуда у него фотография новейшего авианосца и секретного истребителя?
– Не знаю. Только это не фото было, а рисунок. Похоже, дедушка собственноручно его изобразил.
На некоторое время разговор прервался, видимо фраза про вторую чеченскую, Россию и Ханкалу зацепила его внимание и не давала сосредоточиться на допросе, или беседе, смотря как оценивать.
– Так я не понял, чем именно тебя убедили, что ты добровольно без угроз и шантажа согласился сотрудничать с не пойми кем и влезть в такие опасные игры?
– Все просто. Красочно, в подробностях описал, как распадется Советский Союз через полтора года. Сколько будет крови и войн, нищеты и разрухи. Очень красочно и убедительно, так что никаких сомнений не осталось.
Капитан принял удар с похвальной выдержкой, лишь снова покраснел. Впрочем, не факт, что поверил сразу и безоговорочно, но то, что новость поразила и ошарашила, – абсолютно точно.
– И ничего изменить нельзя? Или все-таки можно? – чуть охрипшим голосом поинтересовался кавторанг, не слишком искренне изобразив недоверчивый скептицизм. Если такой вообще можно изобразить.