Адептка робко коснулась мышц крыла, ощупала твёрдую хитинную часть, отражавшую удары не хуже щита, разглядела пальцы и убранные в сумки когти.
Шайрен довольно улыбался и хвастался: какой вес выдерживают крылья, какие заклинания они способны отразить, насколько опасны нанесённые ими ранения. Он с упоением рассказывал о том, скольких убил без магии, а потом, желая ещё больше поразить Мериам, предложил показать демонический огонь.
— Он разумный, а не просто стихия.
— Спасибо, не надо, — вежливо отказалась адептка. Ей хватило жутких словесных картин с оторванными головами, сломанными позвоночниками и отрубленными конечностями.
— Напугал? — догадался Шайрен и поцеловал руку. — Люди, вы всего боитесь, даже собственной тени! Запомни: я не причиню тебе боли, любимая.
— Почему я? — в мольбе заглянула ему в глаза Мериам. — Разве мало в Лаксене девушек?
— Дурашка! — демон чиркнул ногтем за ухом адептки. — Счастье демоницы измеряется часами, проведёнными в спальне с мужем, и количеством детей.
Адептка примерила на себя образец счастливой демонической семьи и содрогнулась.
Шайрен сжал её ладони и заверил: она быстро освоится. Увидев, что Шурш вышла, потянул Мериам в ванную. Та отнекивалась, выдумывала тысячу причин, чтобы не оставаться с ним наедине — бесполезно.
Умиротворённый Шайрен плавал в бассейне, а Мериам сидела на кровати и думала — о себе, муже, о том, как быть дальше. Она понимала, демон не поступил бы иначе, хотя Шайрен оказался порядочнее многих собратьев.
Потом мысли скакнули на Зелье тёмной сути. Её вдруг пришло в голову: Шайрен тоже демон и может знать рецепт. Только как его выяснить? Демон вознамерился завести собственных детей и вряд ли обрадуется даже гипотетическому ребёнку от другого.
Вернувшийся Шайрен мурлыкал и щурился, словно кошка. Адептка покосилась на него, стиснула зубы, отвернулась и снова подумала о Шардаше. Он учует, сразу учует и трактует всё по-своему! Как долго бы профессор ни жил с людьми, как бы ни старался казаться человеком, он навсегда останется оборотнем. А у них своя мораль…
Мериам ничком легла на кровать и уткнулась в подушку. Она беззвучно плакала, вспоминая моменты недавнего семейного счастья: объятия, поцелуи, совместные ночи…
— Что с тобой? — заботливо поинтересовался Шайрен.
Адептка промолчала.
Спасение пришлось со стороны Шурш: она принесла ужин. Появилась возможность молчать, набив рот.
Еда подарила Мериам смелость. Она решила высказать всё, что думала о Шайрене. Тот взирал на неё с изумлением, не понимая, с чего вдруг адептка раскраснелась и сыпала обвинениями. Он полагал, что не сделал ничего плохого, наоборот, дважды спас, связал с ней свою жизнь. Адептка же распалялась всё больше и больше и, не выдержав, набросилась на демона с кулаками.
— Будьте вы прокляты! — задыхаясь, кричала она.
Руки Мериам в бессильной ярости лупила кулаками по груди Шайрена. Наконец тому это надоело, и он мягко отстранил адептку крыльями и прижал к постели. Демон очертил ногтем абрис её лица и предложил выпить, чтобы успокоиться. Мериам отказалась, но Шайрен всё равно наполнил два бокала.
Памятуя о прошлом горьком опыте, адептка понюхала напиток и напрямик спросила, что демон туда подмешал. Он возмутился: «Ничего! Тогда мне пришлось».
У Мериам перехватило дыхание. Она соскочила с кровати и выпалила: лучше стать марионеткой Насьены АльХани, чем жить с Шайреном. Демоница, в отличие от сына, не скрывает, что Мериам вещь, чья воля не имеет значения.
Шайрен зашипел, распустил крылья и в мгновение ока оказался рядом с адепткой. Только чудом не пострадали бутылка и тарелки, а вот вину в бокалах не повезло: оно разлилось по атласному белью.
Выражение лица Шайрена подсказывало: Мериам перешла грань. Храбрость мгновенно сошла на нет, на её место пришёл страх.
Демон ухватил Мериам за талию, прижав руки к туловищу, и приподнял над полом. Адептка пискнула, ощутив пустоту под ногами, попыталась применить самое сильное из известных атакующих заклинаний, но оно отчего-то не подействовало.
Зелёные глаза Шайрена впились в Мериам, губы скривились. От тяжёлого дыхания ходуном ходили бока.
— Повтори! — глухо приказал он.
Мериам промолчала, гадая, какую казнь для неё изберут.
Шайрен рыкнул и отпустил адептку, посоветовав в следующий раз думать.
— Ты обидела меня и не заметила, зато себя ты любишшшь! — он отхлебнул прямо из горлышка и исподлобья глянул на притихшую Мериам. — Чем я плох? Тем, что не оборотень?