Дальнейшие приключения путешественников
Кышунович Мышунович написал для сына рекомендательное письмо к одному знакомому повару королевской семьи Жиролюбу, с которым у него чудом сохранились приятельские отношения. Он просил в письме взять Шныруна стажироваться на королевскую кухню. С этим письмом оказалось совсем не сложно проникнуть туда, очень сложно, оказалось, там находиться. На Шныруна с радостью свалили самую грязную и неквалифицированную работу, начали сразу кричать и подгонять. Хотя подгонять было совершенно необязательно, Шнырун и так был очень быстрый. Он очень устал, понадобилось все его терпение, чтобы выносить ругань, насмешки, несправедливые обвинения. Многие требования выполнить было абсолютно невозможно, требовалось одновременно помыть кастрюлю, принёсти картошку и нарезать шпинат. Но он знал ради чего все это терпит, к вечеру он уже понял, что Марго во дворце, из разговоров, подслушанных на кухне. Говорили, что Цапук первый очень обеспокоен, что его сын Цапук второй перестаёт быть злым, потому что если так пойдёт дальше, он просто не сможет управлять страной. Цапук второй превращается на глазах в милейшее существо, как будто его подменили. Он играет с детьми, ухаживает за цветами вместо того, чтобы строить мелкие козни и колотить посуду. А вчера пришёл и заявил, что хочет быть писателем и стихи собственного сочинения принёс. С папой приключился обморок. Но на самом деле Цапук первый и сам становился странным и сентиментальным, вчера во время вечернего спектакля всплакнул вместо того, чтобы засмеяться. Придворные не знают, как себя вести, они к этому не привыкли. Странные дела творятся в королевстве.
День кончился, наступил вечер, Шнырун отправился в гостиницу «Медуза Горгона», и сразу заснул, даже не переодевшись.
А как же провели день остальные наши друзья. Они пошли на концерт «Песни пляски злюков и шипясий» в главный концертный зал Вредландии.
Шипясии прошипели несколько песен, злюки клацали зубами в такт, потом они сплясали очень динамичный танец с прыжками и кувырками. Но под конец танца так разошлись, что стали прыгать со сцены в зал, щипаться и плеваться. Сцапали Брезглявию и вытащили ее на сцену, отобрали у неё сумку, стали играть в «попробуй, отними». Зрители хохотали, свистели и топали ногами, вообщем началось полное безобразие. Брезглявия бегала по сцене со съехавшим париком и вопила резким высоким голосом. Оказывается во Вредландии все концерты так заканчиваются, Брезглявию отпустили, и большой и толстый Злюк обратился в зал с вопросом: «Ну кто хочет ещё поиграть?» Маша поняла, что настал ее час, и вышла на сцену. «Давайте поиграем в гляделки», – предложила она. Толстый Злюк захотел поиграть в эту игру, а дело в том , что эта игра опасна для существ с нечистой совестью. Поглядев в глаза, можно многое переделать в любом существе, Злюк не выдержал и двадцати секунд, ему почему то стало стыдно за своё поведение и он опустил глаза. Потом Маша поиграла ещё с парой злюков и одной Шипясией, все они стыдливо опускали глаза, не выдерживая ее взгляда. Интересно, что и публика это почувствовала, и стала потихонечку расходиться.
В гардеробе после концерта не было привычной давки и драк, зрители стояли лицом друг к другу и разговаривали, обсуждали концерт. Это была небольшая, но победа. «Если удалось объединить зал, значит возможно обьединить и всю страну»,– думали наши друзья. После обеда они пошли в городской парк, художник рисовал жителей Вредландии, Коземурчик катал детей, а Степаныч вёл филосовские беседы, как Сократ на афинской площади. С начала к ним недоверчиво приглядывались и принюхивались, но потом заинтересовались, стали подходить и разговаривать, ведь в этом городе не часто попадаются такие чудаки, которые еще и бесплатно это делают. Вечером они вернулись в гостиницу, но задать вопросы Шныруну они смогли только утром на следующий день. «Марго во дворце, завтра, надеюсь увидеть ее, буду накрывать столы по случаю дня рождения Цапука первого» – сообщил им Шнырун и отправился во дворец.