– Что тебе нужно?
– Хочу наладить отношения, – сказала она. – Кажется, у тебя сложилось превратное представление обо мне.
– Я практически уверена, что это верное представление. Скажи мне правду – чего ты хочешь?
– Красивая была церемония. Что, Элла очень гордится?
То темное, что жило у меня под ребрами, всколыхнулось.
– Не смей трогать имя моей матери своим грязным ртом. Если тебе что-то от меня нужно, если ты хочешь со мной поговорить или еще чего-нибудь хочешь – чтобы я от тебя больше ни слова о ней не слышала. И близко к ней не подходи. Никогда. Поняла?
Быстрым, как молния, движением она схватила меня за руку. Сжала и сразу выпустила. Проверка, подумала я. Вообще-то наплевать, но все же на миг мне захотелось снова стать такой, какой я была раньше: вернуть и лед, переполнявший меня когда-то до кончиков ногтей, и готовность сковать ее намертво этим льдом.
– Если бы ты была моей дочерью, – проговорила Дафна, – прежде всего я научила бы тебя вот чему: никогда не показывай, где у тебя больное место и куда тебя лучше всего ударить.
Я почувствовала, как вспыхнули щеки.
– Ладно, хрен с тобой, ты победила. Выжила меня отсюда. Я больше не лезу. Чего тебе еще от меня надо? Чего не успокоишься?
Она приподняла свои солнечные очки и на миг ослепила меня глазами, как тракторными фарами.
– Ну что ты, детка. Я просто присматриваю за тобой, какое же тут беспокойство?
Какой-то прохожий замедлил шаги и обернулся на ходу, не сводя с Дафны глаз. Она, все так же придерживая рукой очки, нежно улыбнулась ему и содрала виниры с верхней челюсти, обнажив два ряда заостренных акульих зубов.
– Матерь Божья! – воскликнул мужчина, споткнулся, едва не упал и бросился бежать.
Одним мизинцем Дафна осторожно вставила виниры на место и снова переключила внимание на меня.
– Давай начнем все сначала. Я не хочу делать из тебя врага. Я хочу, чтобы ты была с нами, потому что кровь Сопределья драгоценна – сейчас больше, чем когда-либо. Что бы ты ни думала, все равно ты одна из нас. И ты нужна нам здесь, как и мы нужны тебе.
Я уставилась на нее. Да половина из тех, кто здесь собирается, покромсала бы меня на хотдоги, не моргнув глазом.
– Что это тебе в голову пришло? И почему сейчас?
– В последнее время было несколько смертей.
– Несколько… смертей? – Она сказала это так, как другой сказал бы: «Погодка выдалась дождливая».
– Три с начала весны.
– Кто умер? Как?..
– Убиты. Сначала принц леса. Потом Абигейл.
Принца я немного знала. Вызывающе красивый парень – волосы как лошадиная грива и плотный ряд белоснежных зубов. А вот Абигейл… К стыду своему, я не могла даже вспомнить ее лицо.
– А третья убита сегодня ночью: Ханса-странница.
Я отшатнулась. С Хансой мы встретились в Сопределье. Я знала, что она в Нью-Йорке, но последнее, что я о ней слышала – живет вместе с двумя бывшими персонажами, взрослыми, ходит в чартерную школу в Нижнем Ист-Сайде. Эта новость так меня поразила, что я даже забыла, с кем говорю.
– Но ведь Ханса еще ребенок. У нее-то во всяком случае есть… был шанс… У кого на нее рука поднялась?
– Ну так что же, что ребенок?
– Это ужасно, – тихо проговорила я. Когда я встретилась с Хансой в Лесу-на-Полпути, она была еще совсем малышкой. Внучка Луны… – Что случилось? Как они все умерли?
В голубых глазах Дафны мелькали тени. Если глядеть в них слишком долго, начинало казаться, что смотришь в отравленный пруд.
– Смерть – она и есть смерть.
– То есть?
Она не ответила и с властным видом повернулась к двери.
– Теперь ты знаешь. Теперь мы с тобой заключили мир. Идем, тебе пора к своим.
Я взглянула сквозь стеклянную дверь на лестницу у нее за спиной – всю в мокрых пятнах, уходящую в тень второго этажа. Тоска мучила меня физически, как жажда – до того не хотелось туда идти.
– Спасибо, что рассказала. Но я сейчас не могу. Мне нужно на работу, – соврала я во второй раз за этот день.
– Нет, не нужно. – Она распахнула дверь. – Твоя последняя смена была в четверг, а следующая будет завтра. Сегодня ты не работаешь.
Не знаю уж, какое у меня было лицо, когда она обернулась и улыбнулась мне.
– Я забочусь о своих людях, даже о тех, кто сбился с пути. Не беспокойся ни о чем, принцесса. Я с тебя глаз не спущу.
3
Я поднялась за ней по лестнице – что же мне еще оставалось?
«Беги. Прячься». Но эти мысли были довольно вялыми.
«Мне нигде от них не освободиться». Эти слова пришли сами собой, непрошеными – меня словно кольнуло этим внезапным пониманием, и кровь сразу застучала в ушах. Чувствуя, как меня мутит от волнения, я вошла в пропахший чаями магазинчик.