Голос полковника по мере того, как он читал, становился все глуше, он опять прервал чтение и, не глядя на меня, проговорил:
-- Мартин, там в шкафу бутылка виски...
Я прошел к шкафу, достал бутылку и рюмку, поставил на стол, налил виски.
-- Вот, полковник
-- Я никогда не пью раньше захода солнца, это мое правило, -предупредил он, -- но на этот раз мне необходимо. -- И он сделал хороший глоток.
Я по-прежнему -- сам не знаю почему -- ощущал какое-то странное беспокойство, даже страх, тревогу, какую не испытывал еще никогда в жизни. Мне казалось, будто я смутно чувствую присутствие еще кого-то, словно в просторный кабинет вошло некое неизвестное, загадочное существо..
Внезапно полковник спросил:
-- Что же мне делать, Мартин? Принять или отказаться?
Звук его голоса заставил меня встряхнуться.
-- Соглашусь принять, -- продолжал Спленнервиль, -- значит, нужно вскрыть и вот это. -- И он указал на второй конверт, лежащий на столе.
Я заметил, что он был запечатан и на нем четким почерком профессора Гростера было написано: "Вскрыть только в случае положительного решения".
Я продолжал рассматривать его. Журналист должен быть любопытным уже и силу своей профессии, это верно, но сейчас, странное дело, любопытство сжигало меня, как никогда прежде. Отчего такие мрачные слова? Почему это перо какой-то птицы и частица когтя заключают в себе мечты, разочарования, страхи, отречения?..
-- Соглашайтесь, полковник, -- твердо сказал я. Спленнервиль усмехнулся.
-- Я знал, что ты так скажешь, Мартин! -- Он еще глотнул виски и с некоторой бравадой продолжал: -- Ладно, посмотрим, чего хочет от меня старый Луис. -- Он взял нож для разрезания бумаги и не без некоторого труда вскрыл конверт. Достал лист бумаги и положил его на стол. -- Та же дата, что и на том письме, -- проговорил он, -- да, да... старый Луис. Гм! Ну, посмотрим, в чем тут дело. "Джордж, -- негромко начал читать он, -- это перо, несомненно, давнее, ему лет 45-50. Я исследовал его целых семнадцать месяцев и абсолютно убежден, что не ошибаюсь. Погрешность может составить пять-шесть лет, не больше. То же самое относится и к когтю. Я непреклонно убежден, что..." Что тут такое? Ага, вот: "что перо и коготь принадлежат одному и тому же существу. То есть Онакторнису... -- Тут полковник остановился. Посмотрел на меня, недоуменно скривил губы и продолжал: -- "Эти предметы, попади ко мне во время моей последней экспедиции в устье Амазонки в1962 году. Я купил их у одного местного жителя, который сказал, что приобрел их у одного колдуна, а тот в свою очередь --- у жителя Страны Огромных Следов. Он сказал, что перо и коготь обладают волшебной силой." Дай мне еще немного виски, Мартин. Спасибо. Что ж, читаем дальше: "Я сразу же понял необыкновенную ценность этих "вещественных доказательств" и трудился, как одержимый, Джордж, чтобы определить хотя бы приблизительно, где же находится эта Страна Огромных следов. На карте, которую я прилагаю, ты найдешь результат моих исследований и мои выводы. Тут я также абсолютно убежден, что не ошибаюсь. Я мог бы передать тебе и несколько папок со своими записками, научными выкладками, описаниями опытов и выводами, к каким пришел в результате. Но я знаю, ты обладаешь незаурядным воображением и веришь мне, поэтому ограничусь лишь тем, что еще раз повторю мой окончательный вывод: в верховьях Амазонки, Джордж, до сих пор живет или во всяком случае не более сорока-пятидесяти пяти лет назад существовал экземпляр Онакторниса. Вот и все. Это и есть мое наследие. Остальное -- за тобой".
Спленнервиль опустил бумагу на стол. Я замолчал, недвижно глядя куда-то в пространство. Я заметил, что лоб его покрылся бисеринками пота. Тишину нарушил протяжный бой стоявших в глубине кабинета высоких напольных часов: их маятник равнодушно отсчитывал время.
-- Извините, полковник, -- проговорил я после некоторого раздумья, -- я мало что почерпнул из письма, но полагаю... -- кажется, мне не удалось скрыть разочарование и ироническую усмешку. От моего любопытства не осталось и следа, а вместе с ним испарилась и тревога. Лопнула, как мыльный пузырь.
-- В чем дело, Мартин? -- вспыхнул Спленнервиль? -- Почему усмехаешься?
-- Нет, нет. Боюсь только, что -- я не стал развивать свою мысль. Спленнервиль вложил письмо в конверт и поднял рычажок переговорника.
-- Слушаю, шеф? -- тотчас раздался голосок Рози.
-- Возьмите энциклопедию и прочтите мне статью "Онакторнис": о, эн, а, ка, те... Словом, Онакторнис.
-- Ясно, шеф. Сейчас.
Спленнервиль ждал, хмуро уставясь в переговорник.
-- Ну что? -- нетерпеливо поинтересовался он спустя некоторое время. Рози испуганно ответила:
-- Вот, вот, шеф!
-- Так давайте, читайте же, черт возьми!
-- Итак... Онакторнис... -- Голос девушки дрожал, -- разновидность нелетающих птиц, существовавших в плеоцене, принадлежит к отряду плотоядных, населявших Южную Америку... Крупная хищная птица...
-- Достаточно! -- отрезал полковник. Он нервно выключил динамик и повернулся ко мне:
-- Ну, так что, Мартин?
Глава 2. ДЕГ
Не хотел бы вас разочаровывать, -- твердо сказал я, -- Но, по-моему, это набившая оскомину история, которая время от времени возвращается на экраны: где-то обнаруживается чудовище, пережившее тысячелетия и всемирный потоп, ну и так далее, и все такое прочее. Каждые пять-шесть лет всплывает нечто подобное.
-- Нет, Мартин, нет. На этот раз все не так. Должно быть не так.
-- Почему?
Вместо ответа он взглянул на письмо. И прежде чем продолжить чтение, внушительно проговорил:
Луис был великим ученым, а не писателем. Выдумав подобную историю, он мог бы заработать кучу денег... "Речь идет, -- прочитал он, снова обратившись к письму, -- об очень трудном деле." -- Он внезапно умолк.
Тогда заговорил я:
-- Верно, полковник, это очень трудное дело, но отчего же в таком случае он не взялся за него сам? Отчего же Гростер как истинный ученый сам не отправился на поиски этого чудовища? Почему самолично не постарался доказать, что эта птица живет в наши дни или жила полвека тому назад?
Полковник хмуро посмотрел на меня, снова взял письмо и почти сразу же с торжеством воскликнул:
-- А вот почему! Вот что пишет Луис: "...очень трудное дело, и я не берусь за него, Джордж, потому что я стар, беден, а прежде всего потому, что я ученый. Не смейся, Джордж. Это затея не для ученых, и знаешь, почему? Ведь каждый, кто пытается научно доказать, что вымершие доисторические чудовища живы и поныне, рискует своим научным авторитетом! Его уничтожат критики, ирония коллег, неверие толпы, насмешки журналистов... Джордж, -- тихо продолжал Спленнервиль, -- на все это у меня нет сил. Можешь считать меня подлецом, но у меня нет на это сил. Видишь ли, я уверен... -- Эти слова, Мартин, подчеркнуты! -- "...я уверен, что пятьдесят лет назад Онакторнис был жив, и даже само название места -- Страна Огромных Следов -- мне кажется, подтверждает это. Хотя, понимаешь, я ведь тоже могу заблуждаться, и в таком случае мое сообщение об Онакторнисе сразу же положило бы конец моей карьере. Ученый не может, не имеет права ошибаться: он рискует всем. А журналист вроде тебя, если и ошибется, то ничего не потеряет. Разве не так?.."
Дальше Спленнервиль читал письмо молча, про себя, а окончив, положил на стол и некоторое время сидел, опустив голову, сложив ладони, словно молился. Наконец он поднялся, неторопливо направился к большому окну, в задумчивости остановился передним, держа руки за спиной и устремив взгляд к океану, голубевшему вдали, за лесом небоскребов.
Я оставался в своем кресле, разочарованный и расстроенный. Ожидал Бог весть чего, а тут... На этот раз, утверждает полковник, все не так. Но почему? Я не понимал, почему же все не так...
С каким-то непонятным испугом посмотрел я на эти странные предметы, лежавшие на столе, невольно протянул руку к перу и, тронув его, почувствовал нечто вроде толчка, заставившего меня вздрогнуть. Внезапно во мне опять пробудился страх, возникло ощущение какой-то тайны... Я поднялся. Нет, пожалуй, эта история не по мне.