-- Позвольте задать вам вопрос, полковник? --обратился я.
Он молча кивнул, продолжая смотреть вдаль.
-- Какое же отношение вся эта история имеет ко мне?
Он резко повернулся, и я увидел, что глаза его гневно заблестели:
-- Какое отношение? -- вскричал он. -- Что за вопрос, Мартин? Ты полагаешь, я пригласил из-за того, что страдаю от одиночества?
-- Нет, но...
-- Разве я не попросил у тебя совета? Не сказал, что мы с Луисом были словно братья? Или ты думаешь, это просто -- решить такую проблему?
-- Нет, конечно, полковник, но...
Он быстро вернулся к письменному столу, взял письмо:
-- Луис, -- воскликнул он, размахивая бумагой перед самым моим носом, -- никогда не сыграл бы со мной подобную шутку на смертном одре! Загнать меня в ловушку в предсмертный час! Нет же и нет! Никогда! Никогда!
-- Не сомневаюсь. Но в чем же дело? Вы хотите, чтобы я написал об этом статью? Я мог бы подыскать какие-нибудь убедительные доводы, мог просить помочь какого-нибудь ученого и...
--- Нет, Мартин. Раз старый Луис верил в меня, положился на меня, я не предам его. Если он считал. что я испугаюсь, то крепко ошибся!
Спленнервиль сел за стол, быстро перечитал оба письма, потом, глядя на меня с какой-то странной улыбкой, добавил:
-- До самого конца, Мартин! Тут надо дойти до самого конца!
Колокольчики тревоги снова дружно загремели в моей голове:
-- Послушайте, полковник, торопливо заговорил я, -- не собираетесь же вы...
Но он уже нажал рычажок переговорного устройства:
-- Пришлите сюда Рестона, Рози, -- приказал он, -- и скажите, чтобы приостановили печатать первую полосу. -- Да, немедленно! Попросите Д'Анджело подняться ко мне, тотчас же. Скажите Альдо Даггертону, чтобы не покидал свой кабинет. А если его нет на месте, разыщите и прикажите немедленно вернуться... Да, да.
-- Полковник, -- начал было я, -- если вы...
-- Да, Мартин, ты угадал. Именно это я и намерен сделать, -- усмехнулся он. Теперь его лицо было озарено хорошо знакомым мне светом: удовлетворением от принятого решения, уверенностью, что работа началась. А я хорошо знал, что полковник, раз взявшись за что-либо, никогда не бросал дело, не доведя его до конца... Колокольчики тревоги звонили лихорадочно. В невольном порыве я протянул к нему руку, не опасаясь, что становлюсь похожим на нищего у паперти:
-- Ради Бога, полковник, -- воскликнул я, -- не совершайте...
-- Чего? -- прервал он меня. -- Ошибки? Пусть даже это будет ошибка, ну и что? Иди, Мартин, отдохни немного, сынок. Иди... Приведи в порядок свои дела. Но через два часа ты понадобишься мне, понял?
-- Черт побери, полковник, ничего не понял! Какого дьявола?..
Он снова обратился к микрофону:
-- Рози, подготовьте мне немедленно программу поездки на Амазонку. Что? На самолете, конечно, а как иначе? Не на машине же! Да, и немедленно. Итак, Мартин, -- обратился он ко мне, -- что ты хотел сказать?
-- Я хотел сказать... Ради Бога, послушайте меня. Я люблю вас и вашу газету... Понимаю ваши чувства к Гростеру и все прочее. Но подумайте, прошу вас, как следует! Представьте, чем все это может обернуться? Я полечу на Амазонку, если хотите, но что я там смогу сделать? Написать серию статей? Согласен. И все? Вы всерьез считаете, будто можно отыскать Страну Огромных Следов и птицу с этим дурацким названием? Неужели я похож, по-вашему, на человека, способного отыскать какое-то допотопное чудовище? Если хотите сделать что-то ради памяти Гростера, обратитесь в университет, в музей... к ученым, одним словом. Организуйте экспедицию естествоиспытателей, спросите их мнение...
-- Господин Полковник!
-- А, Рози! Ну так что?
-- Есть прямой рейс на Белен. Оттуда местным транспортом можно проехать в глубь страны. Белен, -- повторила Рози, -- Бразилия.
-- Превосходно. Забронируйте два места на завтра. Да. Хорошо.
У меня опустились руки. Я почувствовал себя опустошенным, словно старая тыква.
Безутешно покачав головой, я пробормотал:
-- Но, полковник...
Он встал, проводил меня до двери, протянул руку:
-- Ладно, Мартин, не горюй... В твои годы я бы подскочил от радости, получив подобное задание! Какие у тебя отношения с Альдо Даггертоном? Все в порядке?
-- С кем? С Дегом, фоторепортером? Мы с ним, друзья, а что?
У дверей Спленнервиль нажал кнопку, створки с легким гулом растворились.
-- А то, что он составит тебе компанию в этом путешествии. До встречи, Мартин!
Я вышел. Дверь за моей спиной закрылась.
Я чувствовал себя так, словно о мою голову только что разбили бутылку. Вот уже пятнадцать лет я работал журналистом, писать начал едва ли не подростком, но никогда еще не получал такого удара. За каких-то двадцать минут меня выдернули из-за письменного стола и швырнули в тропические джунгли искать какое-то допотопное чудище, порожденное болезненной фантазией старого профессора...
-- Нет! -- воскликнул я что было силы. -- Нет!
-- Вы что-то сказали, господин Мартин? -- как всегда застенчиво пролепетала Рози. И прежде чем я успел ответить, продолжила, глядя на меня поверх очков: -- Что с вами?
Я шагнул к ней:
-- А что со мной должно быть?
-- Святые угодники, какой странный у вас голос! Можно подумать... -она умолкла.
-- Что можно подумать, Рози? -- поинтересовался я.
Она пожала плечами и проговорила:
-- Наверное, вы чего-то испугались...
-- Испугался?.. Гм...
Через два часа я снова вошел в кабинет Спленнервиля. Тут уже находились Рестон, заместитель директора директора, Снайпсон -- главный редактор, и Д'Анджело, руководитель типографии. Был тут и Дег -- молодой человек двадцати трех лет, тоненький, с открытым живым лицом и смешно оттопыренными ушами. Спленнервиль вышел мне навстречу и протянул руку:
-- Ну, как теперь дела, Мартин? -- спросил он. При этом ему не удалось скрыть некоторого беспокойства.
-- Я готов ехать, полковник, -- искренне ответил я. И я действительно был готов. Кирпич, падающий на голову журналиста, должен быть именно кирпичом и ничем больше. Я успокоился, поручил одному своему коллеге закончить статью о безработице, и теперь был готов отправиться в Белен, в Бразилию, к черту на рога или еще куда подальше. Такова профессия, таков мой долг. И потом было бы интересно посмотреть на Амазонку...
Впрочем, нет, тут было еще и другое. Что-то такое, чего я не мог объяснить самому себе. За те два часа, проведенные в редакционной библиотеке, где я листал книги и энциклопедии, разыскивая сведения об Онакторнисе, я пришел к выводу, что вся эта история -- плод фантазии, родившейся в мозгу несчастного одинокого человека... Я не доверял профессору Гростеру, не верил в его чудовище, выжившее после всемирного потопа. Я готов был отдать голову на отсечение, что моя поездка окажется совершенно напрасной. И все же...
И все же одного я не мог понять -- отчего меня охватило такое беспокойство при виде этого пера и когтя, отчего с тех пор меня не покидало это ощущение, а мой голос, когда я разговаривал с Рози, дрожал от страха. Так что же все-таки происходило со мной?
Я не понимал этого. Но чувствовал, что ответ на все мои вопросы я найду в джунглях.
Мы обсудили план экспедиции. Полковник уже поместил в газете сообщение о моем отъезде: "Наш специальный корреспондент Мартин Купер, -- огромными буквами было напечатано на первой полосе, -- отправляется на поиски последнего доисторического чудовища." Других подробностей, естественно, не сообщалось, как не было даже намека ни на профессора Гростера, ни на Амазонку. Говорилось только о каком-то уголке земли, находящемся на краю цивилизации.
-- Не хочу, чтобы здесь упоминалось имя Луиса, а главное, не хочу, чтобы другие газетчики совали нос в эту историю, -- проворчал полковник. -Идея принадлежит нам. Это наше дело.