— Поразительно, просто поразительно, — бормотал себе под нос Железный Дровосек.
Глаза Типа стали совсем круглыми от удивления, и только один Конь вздохнул равнодушно и отвернулся.
— Вы что же, и есть Жук-Кувыркун? — осведомился Страшила.
— Он самый, дорогой друг, — с живостью подтвердил незнакомец. — Разве моего имени нет на карточке?
— Имя-то есть, — сказал Страшила, — но что, позвольте вас спросить, означает С. У.?
— С. У. означает Сильно Увеличенный, — гордо ответил Жук-Кувыркун.
— Ясно. — Страшила критически оглядел пришельца. — Вы и вправду сильно увеличены?
— Что за вопрос? — обиженно отозвался Кувыркун. — Вы произвели на меня впечатление рассудительного и проницательного джентльмена. Неужели вы не заметили, что я во много тысяч раз превосхожу размерами любого обыкновенного жука? И неужели это обстоятельство не свидетельствует неопровержимо о том, что я Сильно Увеличен? Сомневаться в столь очевидном факте, право же, странно.
— Прошу прощения, — смутился Страшила. — Мои мозги, похоже, слегка сотряслись в результате последней стирки. Но не будете ли вы так любезны объяснить, что означают буквы В. О.?
— Они обозначают ученую степень, — пояснил Жук-Кувыркун со снисходительной улыбкой. — В. О. — Высокообразованный.
— Ах вот оно что! — протянул Страшила с некоторым облегчением.
Тип не мог оторвать глаз от удивительного существа. У него было огромное, круглое, как обыкновенно бывает у жуков, туловище — довольно плоское, со спины темно-коричневое, спереди — в кремово-белую полоску. Верхние лапки были так же изящны, как нижние, а голова, сидевшая на длинной шее, мало отличалась от человеческой, разве лишь тем, что на кончике носа имелось нечто вроде антенны или щупальца, и такие же антенны, очень напоминавшие закрученные поросячьи хвостики, торчали на кончиках ушей по обе стороны головы. Глаза у Жука были круглые, черные, навыкате, но в целом выражение лица было довольно приятным.
Насекомое было одето в темно-синий фрак с желтой шелковой подкладкой и цветком в петлице, белая сорочка плотно облегала его широкое туловище, плюшевые бриджи песочного цвета были в коленях украшены золочеными пряжками, а на маленькой головке лихо сидела высокая шелковая шляпа.
Стоя на задних лапах перед изумленными путешественниками, Жук-Кувыркун был ростом не ниже Железного Дровосека. Второго Жука столь чудовищных размеров в Стране Оз, разумеется, не видел никто и никогда.
— Должен признаться, — начал Страшила, — что ваше внезапное появление поразило и меня, и моих приятелей. Пожалуйста, не обижайтесь. Со временем мы, наверное, к вам привыкнем.
— Извиняться не стоит, — с важностью ответил Жук. — Мне доставляет громадное удовольствие поражать окружающих. Как насекомое, я в высшей степени неординарен и, стало быть, достоин всеобщего изумления и любопытства.
— Вне всякого сомнения, — согласился его величество.
— Если вы позволите мне присесть в вашем августейшем обществе, — продолжал чужестранец, — я с превеликим удовольствием поведаю вам свою историю. Это поможет вам глубже постичь своеобразие моей необычной, смею даже сказать — замечательной личности.
— Сделайте одолжение, — коротко кивнул Железный Дровосек. И, усевшись на траве рядом с компанией путешественников, Жук-Кувыркун рассказал им такую историю.
13. Сильно увеличенная история
— В начале моего правдивого повествования я вынужден честно и откровенно признать, что родился обыкновенным жуком-кувыркуном, — начало насекомое самым дружеским и искренним тоном. — Передвигался при помощи лапок, то бишь ползал в траве и меж камнями, питался мелкими мошками и был такой жизнью вполне доволен. В холодные ночи я коченел, ибо был, увы, наг и не имел одежды; наутро теплые лучи солнышка возвращали меня к жизни. Ужасное существование, скажете вы, но так живут все обыкновенные жуки-кувыркуны и еще многие-многие крошечные обитатели нашей земли.
Но мне судьбой был уготован иной жребий! Однажды я ползал в окрестностях деревенской школы, и мое внимание привлек монотонный гул, доносившийся изнутри и производимый, надо думать, учащимися. Я позволил себе пробраться в класс и долго крался вдоль трещины меж двумя половицами, пока не достиг отдаленного конца комнаты, где подле зажженного очага стоял учительский стол.
Никто не обратил на меня внимания. Я же обнаружил, что тепло очага жарче и уютнее солнечного, и решил поселиться близ него в нише между двумя кирпичами. Я устроил себе очаровательное гнездышко, в котором и прятался много-много месяцев.