Церера влетела в кухню – солнечный свет благословенно сиял на нее сквозь ничем не прикрытые стекла; но как только она метнулась к окну, плющ быстро опустился на проем снаружи, и комната погрузилась во тьму. Единственный видимый свет пробивался из-под двери.
– Ну пожалуйста! – отчаянно прошептала Церера. – Пожалуйста!
Она повернула ручку, когда первые пальцы плюща уже стали ощупывать подоконник. Задняя дверь была заперта и разбухла в своей раме, но Церера видела, что дерево прогнило и явно не выдержит, если навалиться посильней. Она сильно дернула, упираясь в стену левой ногой, и дверь открылась. За ней обнаружилась фанерная панель – а не стальная, как в передней части дома. Церера врезала по ней каблуком – раз, потом другой. Шурупы стали подаваться, но плющ уже почти полностью захватил кухню. Она отступила на шаг, не обращая внимания на боль, когда еще один шип впился ей в левую икру, и со всей силы ударилась о фанеру всем своим телом. Панель выпала наружу, а Церера по инерции вылетела вслед за ней, болезненно шлепнувшись животом в грязь – с такой силой, что из нее вышибло дух. Ударившись лицом о землю, она почувствовала, как хрустнул нос. Шок от удара ошеломил ее, но она сумела подняться на ноги, готовая вновь броситься бегом, несмотря на боль, – готовая навсегда оставить дом позади.
Однако когда она оглянулась, дома за ней уже не было.
XIII
SCOCKER (восточноангл.)
Трещина в стволе дуба
Церера стояла не на заросшей травянистой лужайке, а в густом лесу – деревья были такими высокими, что их кроны терялись в низких облаках, а стволы настолько толстыми, что даже пятеро взрослых мужчин, сцепившись руками, не смогли бы их обхватить. Кора ближайшего к Церере дерева была изуродована раной, тянувшейся от лесной подстилки до уровня ее головы, истекая вязким соком. Но прямо на глазах у Цереры дыра начала затягиваться, и она поняла, что именно так и попала сюда – вылетев из двери дома, каким-то образом выбралась наружу из древесного ствола. Хорошей новостью было то, что плющ, или кто это там был на самом деле, ее больше не преследовал. Плохая же заключалась в том, что Церера понятия не имела, где оказалась, хотя было ясно: явно не там, где была бы должна, а именно неподалеку от «Фонарного дома» и Фебы.
Церера ухватилась за края трещины в дереве, успевшей уже вдвое уменьшиться в ширину, и как следует поднатужилась. Если позволить входу исчезнуть, то можно застрять тут навеки, и что тогда случится с Фебой? Но ствол был полон решимости исцелить себя: кора, подкорье и сердцевина дерева – все быстро восстанавливалось, отчего ее руки все тесней и тесней прижимались друг к другу, пока Церере не пришлось отказаться от своих усилий, чтобы не пожертвовать кончиками пальцев. Она посмотрела, как исчезает последняя тонкая трещина, а затем все стало так, как будто этого повреждения у дерева и вовсе не было, и оно стало выглядеть точно так же, как и все остальные его сородичи. Церера не была уверена, что если б отошла от него даже на небольшое расстояние, то сумела бы отыскать его снова.
Только теперь она заметила, что из ее разбитого носа капает кровь, и осторожно прикоснулась к нему рукой. Нос был вроде не сломан, но дотрагиваться до него было больно. Церера стряхнула кровь с пальцев – только для того, чтобы секундой позже получить ее обратно. У основания дерева виднелась россыпь желто-белых цветочков, и в сердцевине у каждого виднелось личико, похожее на детское. Цветочки эти смотрели на нее с явным неудовольствием, и не в последнюю очередь тот, что был ближе всего к ней, поскольку его лепестки в данный момент были заляпаны кровью. Желтенький цветочек сильно дернулся, стряхивая с себя еще больше крови, но к этому времени часть ее затекла ему в рот, хоть он и попытался дуть на нее, чтобы удержать на расстоянии.
– Ужасно сожалею, – пролепетала Церера, после чего нашла в кармане салфетку, инстинктивно плюнула на нее, как это делают матери во всем мире, и наклонилась, чтобы вытереть кровь. Но прежде чем успела перейти к делу, как цветы дружно захлопнулись, а их листья образовали твердый и липкий защитный панцирь.
– Ну что ж, как хочешь, – сказала Церера. – Вот и сиди там весь перемазанный! Я просто хотела помочь.
Она попыталась осмотреться по сторонам, но все, что сумела углядеть, это деревья, еще деревья и заросли желто-белых цветов, которые продолжали закрываться один за другим – паника одного быстро передавалась остальным, пока весь лес не стал сплошь зеленым и коричневым.