Поэтому в программе замены суставов кхмерским больным, производимым индийским ортопедом, русский доктор участвовал только из-за денег – без азартно-эмоциональной вовлечённости.
Собственно, на конференцию-то я поехал только затем, чтобы сменить обстановку и посмотреть Индию – больно уж надоело мне торчать в Пном Пне, хоть и работая.
Наверное, виною такой прохлады в отношении высоких технологий в ортопедии было т.н. «профессиональное выгорание», которому, как утверждают, подвержены все врачи, особенно, со стажем. А моя карьера уже клонилась к закату!
Своё свободное время я обычно проводил в компании с бутылкой, за что так ругал меня Жан. Сам он почти не пил, поэтому был не в силах понять чудодейственный эффект, производимый алкоголем в тропиках! Почему-то считается, что в жару пить нельзя. Действительно, когда я работал хирургом в Узбекистане, в городе Навои, мне однажды после операции старшие товарищи налили стакан коньяку – меня вызвали из дома, и, проассистировав на операции, я должен был идти домой – точнее, в общагу, где тогда жил. Коньяк был очень хороший, армянский, «пятизвёздочный». Я в свои 24 года махнул стакан не глядя, закусил шоколадкой и вышел в 60-градусную августовскую жару, в пустынно-безводной местности между Бухарой и Самаркандом. Как я тогда добрался до общаги – не могу вспомнить до сих пор.
Но в Камбодже был другой климат – экваториальный, с большой влажностью. Тут, наоборот, алкоголь шёл на «ура», особенно, после захода солнца. Пилось очень хорошо, в пределах 0.7 литра 40-градусного алкоголя, спалось тоже изумительно, и, что самое ценное – наутро никаких следов не было, как и симптомов – я вставал в 05.30, приводил себя в порядок, завтракал и в 06.30 был уже в госпитале (рабочий день начинался в 07.00).
Как говорится, «а мужики-то не знают!»
Другой отдушиной были поездки в “Dream”, так назывался подпольный караоке-клуб на углу бульваров Нородома и Монивонга. Караоке-клубов по Пном Пню было полно, можно сказать – на каждом шагу. Кхмеры очень любят петь и хорошо поют, заслушаешься. После работы многие из них «отрываются» там целыми семьями, а для одиноких у караоке-клубов дежурят девушки, готовые составить компанию. Но компания их ограничится именно совместным пением и тёплой дружеской атмосферой – как таковая проституция в Камбодже запрещена. Конечно, никто не гоняет этих девушек и не охотится, в смысле, полиция. И можно даже найти себе индивидуалку на Риверсайде, но это надо ходить, искать, изыскивать, в результате нарваться на «айсовую» и потерять время и деньги. Ещё хуже, если по неопытности нарвёшься на «леди-боя» – это абсолютно чокнутый трансвестит, распознать которого можно только на очень близком расстоянии, но уже поздно – эти твари цепляются намертво. Только russian mat и способен остудить пыл этих козлов…
“Dream” же тем и был хорош, что под видом караоке-клуба там скрывался самый настоящий публичный дом с девочками-профессионалками на любой вкус, кхмерками и вьетнамками.
Я ездил туда обычно по четвергам, как шутил Жан, видя меня в четверг вечером стартующим с виллы – «а, у тебя же zyablikov, сегодня «чистый четверг»…
Так я и проводил своё свободное время, расслабляясь после утомительного рабочего дня. Правда, в последнее время мои поездки в “Dream” становились всё реже и реже, практически прекратившись. В дополнение к выпивке я подсел на так называемый «укроп», который тоже был запрещён, но никто не гонял и не охотился. Полиция вообще тут очень толерантна ко всему сущему.
Удивительно свободная страна! И очень напоминает Россию – «не запрещённое циркулярно, но и не разрешённое вполне», как писал Чехов…
Очередной докладчик в бордовом тюрбане рассказывал о роли человеческого альбумина при замене суставов.