– Да, коллеги, спонтанно произошёл вывих бедренного компонента, только не на 7-й, на 8-й день…
Такого хохота, точнее- гогота, я не слышал с 1986 года. Там, на утренней общехирургической конференции в 67-й ГКБ гор. Москвы обсуждали уже не помню, какой случай – что-то дискутабельное по технике операции, произведённой по дежурству. В обсуждении участвовали одни корифеи, видимо, был затронут какой-то болезненный вопрос, по поводу которого было сломано немало копий. И сейчас началось бурное обсуждение, несмотря на то, что шло время, всем надо было идти в операционные – операционный день был. Но тут все закусили удила и полчаса с пеной у рта доказывали свою правоту – если бы тогда той больной вы сделали вот так, то… если бы тогда мы этой больной сделали не так, как мы сделали, то… вот так надо было делать, по Иванову! … нет, делать надо было вот эдак, по Петрову!!… нет, делать надо было по Сидорову!!! Короче, все корифеи хирургии перегрызлись и сели, устало вытирая пот. Кто-то из молодых решился спросить – а что же с той больной всё-таки стало? Докладчик как раз уходил со сцены. Он становился и внимательно обвёл взглядом зал.
– Больная? Больная умерла, – бросил он.
Примерно такой же гомерический хохот раздался сейчас из сотни глоток, только год был, напомню, 2018, город Чандигар, Индия, конференц-зал в отеле «Мариотт», где в тот раз проходила ежегодная мировая научно-практическая конференция «Ортоуорлд».
Гомерический хохот перешёл в нервный смех, когда индус в пятый раз начал «повторно госпитализирована такого-то числа… такого-то месяца… такого-то года… обследована…»
Даже слышно его было плохо из-за нервного оживления в зале, поэтому председательствующий с бородой и в тюрбане несколько раз позвонил в колокольчик, пока шум не улёгся.
– … года произвелена артропластика эндопротезом фирмы «Асклепий, Браун и Браун». Гладкое полсеоперационное течение. Экс рей до… экс рей после…
– На 8-й день произошёл вывих… – прозвучало из зала.
– На 8-й день, уважаемое ортофратернити, ничего не произошло – спокойно ответил хохмач (наконец-то раскрылся, подлюга).
– На 9-й тогда?
– И на 9-й- ничего.
– На 10-й?
– Ничего не произошло, коллеги, – ответил докладчик. – Прошло 6 месяцев с момента операции. Больная ходит, ведёт обычный образ жизни. Жалоб не предъявляет. Эксрей сделан позавчера, сами убедитесь…
Уход… точнее, исход со сцены этого гиганта эндопротезирования сопровождался такими бурными, продолжительными аплодисментами, будто это речь генсека на съезде партии или премьера оперы в Большом театре. Ему даже пришлось вернуться на бис – заслужил, собака, это же какие стальные яйца надо иметь, чтобы пять раз делать одной и той же больной одну и ту же плановую операцию!
Я решил, что ничего более интересного уже точно не будет, поэтому проторенной дорожкой побежал в «Софрон» к своему другу Амёбину. Пересохшее горло требовало промачивания.
Сокна уже сидела одна за своим столом – все участники конфернции зарегистрировались, наконец, и она заносила данные в компьютер.
– Ну и доклад сейчас был, – остановился я на секунду. – Хочу перевести дух немного, освежиться. Поднимусь в «Софрон», там тихо, кондиционер работает. Составите мне компанию, Сокна, я приглашаю…
–
Индийские женщины не обращаются к своим мужьям по имени, так как это считается неуважительным.
-13-
12.30 IST (UTC+5.30) 07/10/18
На чистое, открытое, смуглое лицо девушки легла тень изумления, которую тут же рассеяла лёгкая улыбка смущённого удовольствия. Густые, почти сросшиеся брови её взлетели вверх, под самую чёлку.
– Вы? Приглашаете меня, сэр?!
Гм, глазищи у неё, однако…
– Ну, какой я сэр, так… бывший товарищ. Давайте, мы с Вами просто поднимемся в ресторан на десять минут, я куплю Вам чашечку кофе и кэнди… а себе покрепче что-нибудь, так, лёгкий тайм- брейк…
– Кофе можно выпить и в лобби баре, – строже, чем надо, ответила Сокна, – а в ресторан у нас не принято приглашать девушек!
– Но в лобби баре только кофе, а я хотел…
– К сожалению, мистер zyablikov, я могу присоединиться к вам только в лобби баре… и то – не пойти туда с вами, а как бы случайно прийти выпить кофе, увидеть там вас и присесть рядом на минутку. Кофе я возьму себе сама. Идёт? – спросила она, прищурившись.
– Конечно, идёт! Тогда я иду в лобби и буду с нетерпением ждать Вас там!
– Я буду через 5 минут, вот, только закончу суммировать данные…
Мама миа! Какая девушка! Русская, европейка, та сразу бы от ворот поворот дала… вот она, Азия, чёрт меня раздери! Вот так вместо злачного «Софрона», где в ожидании меня нетерпеливо осциллировал Амбин, я оказался в лобби баре, который так разочаровал меня перед началом конференции. Допустим, сам бар был что надо – с вышколенным баристой и густым ароматом очень хорошего кофе, низкими столиками с мягкими креслами, ненавязчиво игравшей индийской музыкой, вызывающей прилив волнительных эмоций. Позади было большое, во всю стену, окно, выходящее в сад. К тому же, бар был почти пуст – все на конференции. Сидела в нем какая-то немолодая индусская супружеская пара с чемоданами, в ожидании трансфера в аэропорт.