Мне оставалось лишь впитывать, кивать и уточнять.
– Он же пьёт?– уточнил я (несколько ревниво).
– Нет, вполне протрезвел. Михаил опасается, что патрон теперь уволит его без выходного пособия с отрицательными рекомендациями, поэтому будет ждать вашего звонка в любое время суток. Он-то и объяснит вам все тонкости и подводные камни! Он справлялся – справитесь и вы. Телефон Михаила имеется в файле, как и мои контакты в случае малейших затруднений, сомнений, проблем…
– Не понимаю, мистер Гобинда, почему командировка до 17-го, если 12-го всё закончится?
– Это ещё один бонус, мистер zyablikov, – улыбнулся, наконец, этот деловой до мозга костей организм по-человечески, без высокомерной издёвки. – Патрону показалось, что вам будет приятно показать красоты и достопримечательности вашей северной столицы двум нашим сотрудницам, которые согласились на эту деловую поездку только при таком условии…
– Это что, вменено мне в обязанность?– спросил я (как можно строже).
– By no means, мистер zyablikov! Сеть клиник на этом не настаивает, это отныне внутренний вопрос вашей команды. Вы – официально старший и несёте ответственность. Поэтому обеспечьте полный контроль за вашими подчинёнными, которые никогда не были в России и не знают ни русского языка, ни русских обычаев. Ваши подчинённые соответственно проинструктированы.
– Они что, обязаны мне беспрекословно подчиняться? – уточнил я (несколько трусливо).
– В Индии женщина всегда обязана беспрекословно подчиняться мужчине! Но вы не индиец, мистер zyablikov…
– В этом-то и проблема, мистер Гобинда! Для нас, европейцев, женщина- это друг человека…
– …поэтому они обе обязаны беспрекословно подчиняться вам, как их руководителю!
– Хватит ли у меня твёрдости, мистер Гобинда?
– Непременно хватит, мистер zyablikov. Построже с ними, и всё будет нормально! Как говорил мудрец – «везёшь женщин – бери с собой плётку». Но они обе очень дисциплинированы, так что не предвижу проблем. Мне даже кажется, что мягкость, уважение и внимание мисс Каур и мисс Чоудхари оценят больше, чем строгость и высокомерие. «Ласкового жеребёнка», мистер zyablikov, «поят молоком две кобылицы», говорит персидская пословица. Если у вас больше нет вопросов, мистер zyablikov, то я желаю удачи вам в вашей поездке. А сейчас мне нужно рапортовать патрону о результате…
Мистер Гобинда протянул мне свою кисть пятиклассника, я пожал её как мог деликатно. Свернув в трубку файл с бумагами, я, наконец-то, слез с этого ставшего таким неудобным стула!
–
Индусы верят в перерождение. Они убеждены в том, что если один человек делает добрые дела в этой жизни, его следующая жизнь будет лучше. И если он делает очень хорошие дела, то он может слиться с Богом и не нужно возвращаться на землю после возрождения.
-26-
21.00 IST (UTC+5.30) 09/10/18
На негнущихся ногах я доковылял до столика, за которым сидели официальные представительницы Сети клиник, сотрудником которой сейчас сделался я.
Нет, не галлюцинация… а это гораздо хуже. Обе прекрасные представительницы… официально – мои подчинённые… были одеты вполне по-европейски – в джинсах и приталенных пиджачках, со множеством сумок, сумочек и пакетов. Рачана эффектно подсурьмила брови, накрасила веки и губы, Сокна только губы чуть-чуть. Обе выглядели очень сильно взволнованными, особенно Сокна, на которой лица не было.
«Как же так, она никогда не была дальше Чандигара, – вспомнил я. – Да полно, не снится ли мне всё это?»
Я плюхнулся на свободный стул и швырнул папку с инструкциями на стол.
– Мистер zyablikov, – торопливо и виновато начала Рачана заготовленное, часто-часто хлопая ресницами (очень длинными и густыми – не замечал, наклеила, чтоль), – я и моя подруга чрезвычайно сожалеем о неудобстве, которое мы вам доставили… и, со своей стороны, готовы сделать всё возможное для того, чтобы минимизировать вам моральную травму и потерю времени… Думаю, у вас есть неотложные вопросы, на которые вам кратко ответит моя подруга! А сейчас, с вашего позволения, мистер zyablikov, я отойду к бару и выпью милкшейк. У нас мало времени, через полчаса мы должны быть у ворот номер 16, иначе пропустим наш рейс…
– Вы очень на меня сердитесь, доктор? – тихо спросила Сокна, так и сидя нахохлившись. С её опущенных ресниц, казалось, вот-вот скатится большая и чистая слеза… Никогда ещё она не была так дивно хороша, как в эту минуту!
– Могу ли я на тебя сердиться, милая Сокна! – сглотнул я давно копившийся в горле комок и, не удержавшись, провёл ладонью по её щеке – чёрт побери, zyablikov – ЭТО реальность!