— Полный вперед! — крикнул капитан.
«Карабус» вышел в дальнее плавание.
Дул ветер.
По воде бежали белые барашки. Корабль качало, подбрасывало на волнах. Брызги летели в лицо мореплавателям. Славный корабль мчался, черпая бортами воду.
Вокруг «Карабуса» шныряли какие-то странные живые существа. Они обгоняли корабль и резвились, точно дельфины.
Одно из них, похожее на кролика, с рогами оленя, но совершенно прозрачное, долго плыло рядом, не отставая от корабля путешественников.
У этого причудливого животного можно было разглядеть сквозь прозрачную оболочку все внутренности.
— Кто это? — спросила Валя.
— Это самая обыкновенная сида, — ответил профессор, — одна из сотни водяных блох.
Валя стукнула сиду по голове палкой. Сида исчезла.
Весь день мчался «Карабус», рассекая носом волны. Карик сидел на мачте, зорко поглядывая по сторонам.
— Эй, капитан! — закричал профессор, — не видишь ли ты наш маяк?
— Есть маяк! — заорал сверху Карик.
— Где?
— Да нигде! Никакого маяка не видно!
— А что же ты говоришь «есть»?
Карик ничего не ответил.
— Что же ты молчишь?
— Странно, — пожал плечами Карик, — надо ж понимать морской разговор. Когда говорят «есть», это значит «слышу» или «понимаю». Вот и все.
Иван Гермогенович покачал головой, но больше не сказал ни слова.
«Карабус» мчался на всех парусах. Но вот солнце поднялось высоко, и ветер стих.
Теперь корабль лениво тащился по мертвой зыби, еле-еле покачиваясь. Паруса обвисли. Капитан приуныл.
Путешественники сели у борта и свесили в прохладную воду ноги.
В колеблющейся воде резвились водяные животные. Они сновали среди зеленых подводных лесов, которые поднимались с темного дна озера.
Валя растянулась на палубе и, свесив голову через борт, рассматривала качающиеся на дне заросли.
Но вот подводные леса кончились. Дно было теперь серое, холмистое. По склонам холмов ползали извиваясь гигантские красные змеи. Их было так много, что дно казалось красным.
— Ой, сколько их! И кто они такие? — спросила Валя.
Профессор наклонился.
— Кулицида хирономус… А попросту, по-русски, личинки комара-дергуна… Прекрасный рыбий корм. Любимая пища всей мелкой рыбешки.
— А почему их называют дергунами?
— Да потому, что они всегда дергают, сучат ногами.
— А другие комары тоже дергуны?
— Нет, — сказал профессор, — так называют только один род комаров. У других — другие названия.
— Как? — удивился Карик, — разве комары бывают разные? А я думал, что все комары на один лад.
— О нет, их сотни видов. В одном только нашем районе есть комары-дергуны, комары-толкунчики, бородатые комарики, комары-долгоносики, малярийные комары, комары перистоусые, комары земноводные, комары обыкновенные. У нас есть даже снежный комарик.
— Белый?
— Нет! Снежным он называется потому, что живет на снегу.
— Разве и зимой живут комары?
— Жизнь не прекращается ни летом, ни зимой. Летом ползают и летают одни насекомые, зимой — другие. Зимой, например, у нас на снегу можно встретить снеговых блох, снежных червей, снежных паучков, ледничников, бескрылых комариков и много-много еще других живых существ.
— А комары все кусаются? — спросила Валя, боязливо поглядывая на личинку дергуна.
— Личинка не кусается, да и взрослый дергун не трогает ни человека, ни других животных. А вообще-то что такое, в сущности, укусы нашего комарика? Так! Чепуха! Пустяки!
Иван Гермогенович погладил бороду и улыбаясь сказал:
— Вот на острове Барбадосе комары кусают, так это действительно, я вам скажу, кусают!
— А что? Очень больно? — спросила Валя.
— Чувствительно… Вот был такой случай. В городе Веракруце какая-то женщина заснула летаргическим сном. Думали, что она умерла. Лицо у нее было восковое, а сама она холодная, как лед. Ну, ее, понятно, положили в гроб, а гроб вынесли на веранду.
— Ну и что же? — прошептала Валя.
— Лишь только наступила ночь, на веранду налетели комары, они густо облепили мнимоумершую и принялись так жалить ее, что она проснулась, схватила с перепугу крышку гроба да так, с крышкой в руках, в саване, и выбежала на улицу.
— И уж больше не умирала? — спросил Карик, свешивая с верхушки мачты голову.
— Да, до самой смерти была жива.
Вдруг Валя вскочила и закричала:
— Ой, смотрите, какая барбадоса плывет!
Под водой, в стороне от корабля, мчалось длинное серое животное с огромной головой. Все оно было точно сшито из кусков. Широкий хвост, похожий на три петушиных пера, извивался из стороны в сторону.