— А-а!
Помолчав немного, Мишка продолжал расспросы.
— Стало быть ты городской?
— Городской, ребята! А что?
— Так просто!
Ребята замолчали.
Подгоняя веслами лодку, они с любопытством рассматривали очкастого, который покуривал тоненькую папироску и крутил головой по сторонам. Самое интересное, что заметили ребята, — была огромная зеленая банка, болтавшаяся на ремнях за спиной очкастого. Любопытен был и широкий нож в кожаном чехле, который был прикреплен к поясу очкастого. Все остальное не стоило никакого внимания.
Лодка стрелой летела к лесу, оставляя за собой длинный след, блестевший на солнце как серебро.
— Поддай! — приналег Костя на весла.
Впереди стоял темно-зеленый лес, и озеро тихо плескалось у его ног. Под лодкой заскрипел песок.
Ребята выпрыгнули из лодки в воду и руками потянули ее к берегу.
— Дальше не пойдет, — заявил Костя, — вылезать нужно!
Очкастый взглянул на ноги ребят, стоявших по щиколотку в воде, и решительно шагнул через борт.
Лес стоял тихий, нагретый, пахучий и словно млел в потоке солнечных лучей; лишь порой шевелились зеленые своды и из глубин тянуло запахом смолы, слышались какие-то шорохи и веселое пение птиц.
Огромные сосны, точно выкованные из меди, подымались вокруг. Ноги утопали в мягкой хвое.
Ребята шли впереди. Очкастый, спотыкаясь, брел сзади.
На лесной полянке, покрытой горицветом, очкастый остановился.
— Ну, а теперь рвите заячий мак, да только у самого корня, со стеблем и с цветами вместе. Без цветов увидите — не трогайте!
— А для чего? — поинтересовался Костя.
— Потому что горицвет без цветов — бесполезное растение.
Ребята принялись за работу. Сначала работали молча, но через некоторое время Миша спросил:
— Стало быть травой лечат?
— Лечат, Мишка, лечат, — ответил очкастый, ползая по поляне.
— А какие болести лечат-то?
— Сердечные, Мишка! Вот у кого сердце шалить начинает, тому и дают его.
— Жевать?
— Нет, брат, не жевать. Из этого горицвета приготовляют такой препарат, который называется адонидин. Адонидином и лечат. Пить дают каплями, Ай-яй-яй! — сорвал очкастый какой-то розовенький цветочек — Althaea officinaliv. Ну и везет же мне, как молодому зеленому богу!
Он вынул из банки широкий нож и, копнув землю, вытащил толстые корни. Отрезав самый толстый корень, он отбросил его в сторону, а мелкие корешки, бережно отряхнув от земли, положил в банку.
— Тебе что ж, — заинтересовался Мишка, — корешки проскурняка тоже нужны?
— Нужны, брат, и ох как нужны!
— И эти против сердца?
— Нет, брат, из корней алтея приготовляют настой такой. Грудной сироп. А помогает он тем, у кого грудь болит. Идет и для приготовления примочек глазных.
— Если тебе надо, так этого проскурняка мы с Коськой хоть воз наберем. В лугах у нас страсть как много его.
— Ну? Вот, брат, спасибо-то! Значит завтра в луга и направимся!
После этого разговора работали молча.
Не прошло и часу, как на лесной поляне образовалась огромная желто-зеленая куча горицвета. Очкастый предложил кончать работу.
— Хватит пока! Вот еще только наберем корешков алтея в эту банку и поедем обратно.
Немного времени ушло и на сбор корешков алтея.
Солнце еще не встало над головами, когда ребята и очкастый вернулись обратно.
Ребята вытянули грибакинскую лодку на отлогий берег, опрокинули ее и принялись нанизывать рыбу на кукан. Очкастый тут же начал связывать горицвет в пучки, а пучки в маленькие снопики. Потом скрутил снопики толстой веревкой и перекинул их через плечо.
— Ну, кончайте, ребята, и айда ко мне. Чай будем пить с колбасой.
Мишка замялся.
— Рыбу ж домой снести надо!
— Рыбу? Прекрасно! Так вы вот что, тащите рыбу и шпарьте ко мне. Грибакину избу знаете?
— Найдем, — кивнул головой Мишка.
Очкастый засмеялся.
— Ну и ладно, — и быстрыми шагами направился к деревне.
— А радио-то? — вспомнил Костя, когда очкастый отошел от ребят.
— Радиа будет наша!.. Вишь он до травы какой жадный. За траву все отдаст. А мы ему воз насбираем. И корней проскурняка накопаем.
Искатели корешков
День был будничный, и на дорогах вокруг озера было пусто. Только малые ребята играли на песке да куры рылись в разбросанном навозе.
Было еще рано, но солнце уже припекало изрядно.
Избы были раскрыты настежь, двери всюду отворены, на плетнях проветривались ветошные одеяла и белье. По дороге везли возы с сеном. Запах сена так и ударял в нос, а на свисавших над дорогой ветках, под которыми проезжали возы с копнами, качались спутанные стебли, словно клочья вырванной бороды.